This page copyright 2003 V.Dem"jankov.

http://www.сайт

Электронная версия статьи:

Русский текст и метаязык лингвистики сегодня // Русское слово в мировой культуре: Материалы X Конгресса Международной ассоциации преподавателей русского языка и литературы. Санкт-Петербург, 30 июня – 5 июля 2003 г. Пленарные заседания: сборник докладов. В 2–х т. Т.1. / Под ред. Е.Е. Юркова, Н.О. Рогожиной. – Спб: Политехника, 2003. С.67–81.

Ключевые слова: метаязык лингвистики, семантическая роль, статистика текста

Среди многих функциональных стилей можно выделить также стиль и язык научных текстов о языке, или метаязык лингвистики.

Речь – нечто вроде “коллективного сознания”, в котором устанавливаются и рушатся связи между мнениями о концептах. Лингвистические труды – только часть этой общей речи. Облада специальной подготовкой, лингвисты “обкатывают” свои мнения в своей и чужой речи, присматриваясь боковым зрением к словоупотреблению у себя и у своих коллег. С течением времени меняются излюбленные формулы выражения на этом метаязыке, употребляемые для того, чтобы дать адресату понять: «Мы говорим сейчас о языке, а не о чем-либо другом» и (почти как у Киплинга) «Мы с тобой – братья по теории, ты и я».

Языкознание как научная дисциплина – коллективное профессиональное сознание, специализирующееся на концептах “язык” и “речь”, – пережило в 20 в. несколько волн терминологической моды. В эпоху структурализма господствовало представление о языке как о системе – собственно говоря, об упорядоченном складе, если вспомнить этимологию слова система . В 1960-е гг. в центре внимания оказалось представление о языке как о действующем механизме. Немного позже укоренилась “компьютерная метафора”, когда речевая деятельность виделась в рамках работающего компьютера, производящего обмен данными в памяти и т.п.

В обычном – бытовом и литературном – словоупотреблении лингвистический язык – фантом, поскольку многие высказывания со словом язык можно перефразировать без термина язык . Когда говорят В русском языке много существительных , имеют в виду, что, говоря по-русски, мы обладаем большим выбором имен. Высказывание В русском языке нет артиклей эквивалентно такому: “говоря по-русски, никогда не употребляют чего-либо, напоминающего артикли таких языков, как древнегреческий, английский, французский и т.п.” Более подробно об этом говорится в коллективной монографии Язык о языке под ред. Н.Д. Арутюновой (М., 2000). Слово язык в обыденной речи в смысле “лингвистический язык”, как показывается там, – очень часто синонимично терминам речь и употребление языка в лингвистической теории. Видимо, теория значения как употребления речи отражает обыденный взгляд на язк.

Для сопоставления возьмем тексты нескольких популярных современных авторов, отражающих языковой вкус начала 21 в., – Б. Акунина, В. Маканина, Ю. Мамлеева, А. Марининой, В. Пелевина, Т. Толстой, с одной стороны, – и тексты лингвистических исследований – с другой.

1. Семантические роли слова зык

Все контексты можно расклассифицировать на основании семантической роли, приписываемой слову язык в предложении. Этой классификации

-68- способствует падежная система: часто (но не всегда) по падежной форме (язык , языка , языку и т.д.), можно угадать, о какой роли идет речь.

Что же такое роль слова? В предложении слова бывают подлежащим (субъектом), сказуемым (предикатом), дополнением, определением и т.п. В словаре же лексемам приписаны разные значения, которые группируются и классифицируются в зависимости от того, какие поняти имеются в виду в допустимых контекстах употребления словоформ.

Но, кроме того, можно выделить промежуточную категорию описания – семантическиероли, или просто “роли”слова в предложении, не обязательно прямо связанные с синтаксическими. Например, когда говорят, что предмет речи, задаваемый некоторым словом в предложении, “играет” семантическую роль агенса, имеют в виду, что в картине, входящей в смысл всего предложения, в данном месте (в данной “прорези”) видится действующее одушевленное существо.

При описании языка под таким углом зрения сферы интересов лексикографа и философа не совпадают. Лексикографу наиболее интересно узнать, какие роли и в каких контекстах играет исследуемая лексема. Философ же стремится выяснить, каков сам по себе тот “актер”, которого мы воспринимаем как более или менее удачного исполнителя ролей, лишь догадываясь о том, с каким трудом (или, наоборот, с какой легкостью) этому исполнителю даются все эти роли.

В результате эмпирического анализа большого корпуса русской классической литературы мы приходим к следующей классификации ролей слова язык :

А. Специфические употреблени

1. “Лингвистический” язык

1.1. Прямые значения

1.1.1. Язык-хранилище : система словесного выражения мыслей, служаща средством общения людей, то есть, langue Ф. де Соссюра; типовые конструкции: в языке X есть артикли; древнегреческий язык обладает богатой глагольной системой .

1.1.2. Язык как объект с инструментальным предназначением : стиль, слог; одновременно соответствует и langue , и parole , и langage . Например: Миша, будучи мертвецом, мог говорить языком писателя (Ю. Мамлеев, Центральный цикл). В этой роли язык особенно легко элиминировать, ср.: “мог говорить, как писатель” или – “употребляя те же выражения, что и писатели”, во втором случае с формой множественного числа писателей.

1.1.3. Язык-сцена, или платформа : средство и манера речи, общения, не обязательно вербального (язык музыки ); что-то вроде langage . Типовые конструкции: перевести с одного языка на другой; найти общий язык . Эта роль противопоставлена роли инструмента (1.1.2): так, говорить на красивом немецком языке – не то же, что говорить красивым немецким языком .

1.1.4. Язык-агенс как творческая сила; напр.: Язык чертов с незапамятных времен борется за независимость от мозгов (С. Альтов).

1.2. Переносные значения (маргинальные значения):

-69-

1.2.1. (Устаревшее) народ

1.2.2. Пленный-информатор

2. Орган в полости рта

2.1. Прямые значения (анатомо-гастрономический язык):

2.1.1. Орган в полости рта в виде мышечного выроста, главное предназначение которого – пережевывать и глотать пищу. Среди прочего, во фразеологии говорят о следующих предназначениях такого языка (переносным значением в соответствующей идиоматике обладает не слово язык , а обрисовываемая ситуация в целом):

Лижущий язык; напр.: Когда Тюльпанов закончил, следователь облизнул белесым языком толстые губы и медленно повторил: Акушерка из нигилисток ? (Б. Акунин, Декоратор);

Симптоматический язык: Закидай полз из последних сил, высунув язык и глядя в одну точку – туда, где застыла охваченная ужасом Марья Афанасьевна (Б. Акунин, Пелагия и белый бульдог);

Символический язык; напр.: И показала, гнусная карга, широкий красный язык (Б. Акунин, Пиковый валет).

2.1.2. Материал для приготовления блюда, также называемого язык

2.2. Переносные значения:

2.2.1. “Органический” язык, т.е., язык как орган в полости рта, на котором речь образуется (язык-станок) , напр.: проситься на язык, вертеться на языке, (быть ) на языке, сорвалось / слетело (слово ) с языка .

2.2.2. Предмет, имеющий форму языка : язык пламени, колокола , ботинка ; эта группа ролей маргинальна , если нет дальнейшего переноса. В результате же дальнейшего переноса получаем очень широко употребительную разновидность:

2.2.2.1. действующий органический язык (болтающий язык ; развязывать язык и т.п.), иногда олицетворяемый – т.е.:

2.2.2.1.1. органический язык-агенс: Злые Языки говорили, что мы c Зыковым как прозаики стоим друг друга и что вся разница наших судеб в случайности признания и непризнания. (В. Маканин, Андеграунд).

Б. Неспецифические употреблени –

неспецифические (внеролевые) употребления, характерные для гуманитарной речи вообще и относимые практически к любому абстрактному имени, когда говорят, например, что язык существует , нравится, отражает , на язык влияют, язык рассматривают, реконструируют или определяют (как нечто ) или он сам выступает как нечто; или когда язык связывают с чем-либо и т.п.

Не обязательно ожидать, чтобы один автор реализовывал все ролевые возможности нашей лексемы. Так, А.С. Пушкин не полностью использовал возможности семантики слова язык . Пушкин избегает вещественных, низменных, “профанных” употреблений этой лексемы, этим отличаясь от своих современников (особенно от Н.В. Гоголя) и более поздних поэтов (особенно С. Есенина).

В противоположность лингвистам, писатели в художественных произведениях часто говорят об органическом языке, особенно часто – в именительном и винительном падежах. Например: … спросил Эраст Петрович

-70- и прикусил язык, ибо про это знать ему вроде бы не полагалось (Б. Акунин, Азазель) и т.п., или о предмете, имеющем форму языка: Он подтащил упирающегося Эраста Петровича к крыльцу и дернул за язык бронзового колокольчика (там же).

Теперь сопоставим тексты современной художественной литературы с некоторыми текстами современных лингвистов. Поскольку же в работах лингвистов говорят, в основном, о лингвистическом языке, а об органическом говорят разве что в фонетических исследованиях, – главное внимание будет уделено прямым лингвистическим значениям лексемы язык . Материал мы классифицируем по падежным формам слова язык.

2. Тексты современной художественной литературы

Относительная частотность падежных форм в художественных произведениях такова. Наиболее частотна форма именительного / винительного падежа ед.ч.; в два с половиной раза реже ее формы предложного и (еще немного реже) родительного ед.ч., в полтора раза реже встречаютс формы творительного падежа ед.ч. В два раза реже последней – формы родительного падежа мн.ч., в полтора раза реже которого – формы именительного / винительного падежа. Частотность остальных форм примерно одинакова. Итак:

И./В.е. » П.е., Р.е. > Т.е. » Р.м. > И./В.м. > П.м. > Д.м., Т.м. > Д.е.

I. Единственное число

1.1. У Б. Акунина, как известно, имитирующего стиль 19 в., лингвистический язык имеетс в виду в 44% случаях, напр.: … звучит язык Данте , Турецкий гамбит. В нескольких случаях встречаем “язык-сцену” (Вы мне показывали ваш перевод письма на современный язык , Б. Акунин, Алтын-Толобас), а в основном – при предикате знать / изучать (язык ).

1.2. У В. Маканина в совершенно незначительном числе случаев язык агентивен: …язык называет, Язык точен, бьет в десятку (В. Маканин, Андеграунд). В остальных контекстах имеется в виду часть ротовой полости.

1.3. У Ю. Мамлеева всего в 25% случаев имеется в виду лингвистический язык, причем главным образом как “язык-сцена” (А потом уже можно было перейти на более простой язык: что случилось, кто о чем думает, что пишет , Ю. Мамлеев, Московский гамбит).

1.4. У А. Марининой в 40% случаев имеется в виду лингвистический язык, чаще всего – в контексте “знать иностранный (английский, итальянский) язык” или как “язык-сцена”: На 1 июня до необходимой суммы им не хватало 90 тысяч рублей, что в переводе на общепонятный валютный язык означало 4000 долларов (А. Маринина, Когда боги смеются).

1.5. У В. Пелевина в половине случаев употреблений этой формы имеется в виду лингвистический язык, а именно – наиболее часто – как предмет знания и изучения: Поэтому в Москве так много его книжек, а дети так плохо знают язык (В. Пелевин, Generation "П"); В терминологии Чапаева это означало изучить язык, на котором говорит масса

-71- (В. Пелевин, Чапаев и пустота). Кроме того: как предмет понимания (…Вера, разбиравшая этот язык с некоторыми усилиями …, там же), предмет разработки (… какой смысл разрабатывать особый язык, когда можно прекрасно обо всем поговорить, встретившись на общих работах? В. Пелевин, Онтология детства). Особое место занимает язык как хранилище, напр.: Язык содержит "единицы смысла" (термин Карлоса Кастанеды), используемые в качестве строительного материала для создания лексического аппарата, соответствующего культуре психической деятельности (В. Пелевин, Зомбификация) и сцены, на которую переходят, чтобы добиться взаимопонимания: Перевели на нормальный язык (В. Пелевин, Чапаев и пустота).

1.6. У Т. Толстой большей частью говорится о высовывающемся языке: А друга Оленька, что вот тут, в Рабочей Избе, картинки рисует и язык высунула (Т. Толстая, Кысь). Только два раза находим у нее упоминание языка как предмета знания, типа: Гладкая периста грудка, человечье лицо – если сядет такая птица на ваши перильца, склонит головку, заворкует – заглядишься в ее глаза, забудешь человечий язык, сам защелкаешь по-птичьи, запрыгаешь мохнатыми ножками по чугунной жердочке (Т. Толстая, Ночь).

2. Родительный падеж

2.1. У Б. Акунина подавляющее большинство составляет упоминание незнания или забвения языка, типа: не знать какого-либо языка или лишиться языка ; напр.: Ни одного человеческого языка Тарик-бею понимать не полагалось (Б. Акунин, Пиковый валет).

2.2. Единственный случай употребления этой формы у В.Маканина – язык как станок, с которого идут слова: Просто с Языка шло (В.Маканин, Андеграунд).

2.3. У Ю. Мамлеева количество примеров также очень мало, немного больше остальных случаев – с языком-сценой: Она пела песню на славянском языке, но в ней проявлялс древний слой праславянского языка (Ю. Мамлеев, Центральный цикл).

2.4. Подавляющее большинство употреблений у А. Марининой – при отрицании предиката знания (Буквы были латинские, но слова явно не английские, а никакого другого иностранного языка Зарубин не знал , А. Маринина, Седьмая жертва) и нахождения общего языка, т.е. языка-сцены (напр.: Он уже начал опасаться, что не сможет найти с этим человеком общего языка , А. Маринина, Не мешайте палачу). А также без отрицания в присубстантивной позиции – при числительных два , четыре и т.п., тоже как предмета знания: Освоение нового языка было в семье делом таким же естественным и повседневным, как чтение книг, поддержание чистоты в квартире и приготовление пищи (А. Маринина, Игра на чужом поле); … завуч школы, преподаватель английского языка и литературы (там же); а также когда говорится о переходе с одного языка-сцены на другой: … она их правильно перевела с птичьего языка на человеческий: не входи в ту дверь, которая будет открыта, ищи ту, котора заперта (А. Маринина, Стечение обстоятельств). Преобладает же роль языка как объекта знани / незнания.

-72-

2.5. У В. Пелевина доминирует присубстантивная позиция слова языка , напр.: …посостязаться с мастером языка, которому не обидно и проиграть, он успокоился (В. Пелевин, День Бульдозериста); … словарем русского языка, выпущенным Академией наук СССР (В. Пелевин, Бубен Нижнего Мира). Характерны для него же тема смешения языка (Когда происходит смешение языка, возникает вавилонская башня , В. Пелевин, Generation "П") и знания языка, ср. … в училище его не любили за преувеличенный педантизм, плохое знание русского языка, а с отлично знавшим немецкий Юрием он был накоротке (В. Пелевин, Хрустальный мир).

2.6. У Т. Толстой эта форма очень редко употребляется как лингвистический язык, и все в значении платформы (… и почти уже закончен перевод ненужной книги с редкого языка , Т. Толстая, Река Оккервиль). Во всех остальных контекстах упоминается язык-орган.

3. Дательный падеж

3.1. У Б. Акунина всего один раз в контексте учить языку (т.е. объекту знания): Мать научила его французскому языку, пристрастила к французской литературе и к французскому вольнодумству (Б. Акунин, Турецкий гамбит).

3.2. У В.Маканина, Ю. Мамлеева, Т. Толстой нет, а у В. Пелевина – один раз в словосочетании подходы к языку , т.е. к предмету изучения (… даже несхожие между собой цивилизации выработали типичные подходы к тому, что лежит в основе любой культуры, – языку и его алфавиту , В. Пелевин, Гадание на рунах или рунический оракул Ральфа Блума). То есть, эта форма нетипична в неспецифическом значении.

3.3. У А. Марининой в большинстве случаев говорится об экзамене или олимпиаде по какому-либо языку, т.е. роль объекта знания (Классный руководитель объявляет родителям результаты городской контрольной по русскому языку , А. Маринина, Украденный сон). Один раз – также как о предмете знания в совмещении с ролью сцены при предикате удивляться : Коротков подивился правильному, почти литературному языку, на котором изъяснялся недавний заключенный (А. Маринина, Реквием). Один раз имеется в виду язык-станок: Коварная буква "р" каталась по языку и зубам в произвольно выбранном направлении, упорно не желая становитьс на положенное ей место (А. Маринина, Шестерки умирают первыми).

4. Творительный падеж

4.1. У Б. Акунина чаще всего говорится о поцокивании языком, т.е. не о лингвистическом языке, а о языковом жесте: Он зацепил пальцем ее сиротский чулочек, свисавший с койки, и жалостно поцокал языком: «Как бомжиха -- в шкарпетках на ленточке» (Б. Акунин, Сказки для Идиотов). Немногочисленные упоминания лингвистического языка связаны с предикатом выражаться : Выражаясь языком дворов и мусоров, чистый ботаник (Б. Акунин, Алтын-Толобас) – это роль фантомного языка-стиля (поскольку можно перефразировать предложение, не упоминая слова язык ), говорить : Говорил Пахоменко хорошим народным языком – заслушаешься, только частенько вставлял малороссийские словечки (Б. Акунин, Декоратор) и владеть – т.е. объекта знания (Я не владею Ее языком в совершенстве , Б. Акунин, Любовница смерти).

-73-

4.2. У В.Маканина говорится только об органическом, а не лингвистическом языке;

4.3. У Ю. Мамлеева данная форма (если имеется в виду лингвистический язык) употребляется при предикатах типа говорить . Язык здесь – фантом, синоним дл слова стиль (Мы все говорим одним языком, это страшный знак единства , Ю. Мамлеев, Центральный цикл) или просто избыточен, как в следующем предложении: … и слышит красавец, что заговорила, заговорила его Настенька человеческим языком! (Ю. Мамлеев, Народно-мифологические рассказы). Есть совсем немного примеров с предикатом владеть , о языке как объекте знания: … он давно подозревал, что владеет ангельским языком (Ю. Мамлеев, Американские рассказы).

4.4. У А. Марининой в двух третях случаев имеется в виду лингвистический язык,

Предикате речи (Но Василий Петрович написал свое объяснение нормальным русским языком, без употребления жаргона и без единой грамматической ошибки , А. Маринина, Реквием),

- (о)владения языком: Нужно только как следует овладеть одним, языком, а уж потом чем дальше – тем проще (А. Маринина, Игра на чужом поле),

Овладения знаниями (т.е. язык как объект), ср. В детстве и юности она была счастлива, только занимаясь математикой или иностранным языком (А. Маринина, Игра на чужом поле).

4.5. У Пелевина один раз встретилось владение языком и один – языком как форма подлежащего в пассивной конструкции: Все заметные девиации "психического фона" тут же, как фотокамерой, фокусируются языком (В. Пелевин, Зомбификация).

4.6. У Т. Толстой встречается только один раз как органический язык: …в Свиблове, – заплетался языком Тетеря, – от метро пять минут (Т. Толстая, Кысь).

5. Предложный падеж

5.1. У Б. Акунина и В.Маканина исключительно, а у Ю. Мамлеева почти во всех случаях имеется в виду язык-сцена, на котором нечто говорят, напр.: Это на дохтурском языке “пятно родимое” (Б. Акунин, Декоратор); Держались один за другого, перекрикиваясь на своем языке (В.Маканин, Кавказский пленный);

5.2. У А. Марининой в подавляющем большинстве случаев имеется в виду язык- сцена (Сейчас-то я с папашей разговариваю на своем языке, а тогда еще мелкий был, спорить не умел , А.Б.Маринина, Седьмая жертва), есть пара упоминаний языка-хранилища (Юрочка, ты никогда не задумывался над тем, что в русском, языке ярко проявляется половой шовинизм?

А. Маринина, Призрак музыки) и немного – языка-станка: Слова уже крутились на языке и готовы были вот-вот вырваться, но Сергей вовремя спохватывался: выгонит еще к чертовой матери (А. Маринина, Имя потерпевшего – никто).

5.3. У В. Пелевина в основном имеется в виду язык-сцена (На юридическом языке это значит, что в первую очередь Аллах создал понятия ,

-74- В. Пелевин, Generation "П") и заметно реже – язык-хранилище: Даже мирное слово "дизайнер" казалось сомнительным неологизмом, прижившимся в великом русском языке по лингвистическому лимиту, до первого серьезного обострения международной обстановки (В. Пелевин, Generation "П").

5.4. У Т. Толстой находим только пару примеров, в обоих случаях – язык- хранилище: … да и слова такого нет в языке, чтоб сказать, докуда видно с башни ! (Т. Толстая, Кысь).

II. Множественное число

1. Именительный / винительный падеж – в подавляющем большинстве случаев имеем язык как объект знания:

1.1. Весьма редок у Б. Акунина; как лингвистический язык – единичный случай в роли предмета знания (Исполнителен, пишет грамотно, языки знает, смышленый… , Б. Акунин, Азазель).

1.2. У Маканина только метонимия (органический язык замещает своего обладателя): Злые Языки говорили, что … (В.Маканин, Андеграунд).

1.3. У Мамлеева – всего один раз, при предикате знать (…он же знает языки …, Ю. Мамлеев, Московский гамбит).

1.4. У А. Марининой – в подавляющем большинстве случаев как объект при предикате знания и изучения (Артему это удалось, так ведь на то он и Артем, головастый мужик и языки иностранные знает, как родную речь , А. Маринина, Убийца поневоле).

1.5. У В. Пелевина лишь в контексте знания языка: … любой, понимающий эти языки, сойдет с ума от величия германского духа (В. Пелевин, Оружие возмездия).

1.6. У Т. Толстой очень редко, и не как лингвистический язык.

2. Родительный падеж

2.1. У Б. Акунина очень мало случаев, а именно: предмет знания (Он очень умен, европейски образован, знает несметное количество восточных и западных языков , Б. Акунин, Азазель).

2.2. У Маканина всего один раз в словосочетании языков костра (Кавказский пленный), т.е. не лингвистический и даже не органический язык.

2.3. У Мамлеева тоже очень мало, и только в присубстантивной позиции в предложении: Кончил он где-то факультет иностранных языков (Ю. Мамлеев, Московский гамбит) – т.е. место, где изучают иностранные языки. Другой случай – в квантификации в роли сцены (Вскоре появилось переведенное на восемнадцать языков, прогремевшее на весь мир его эссе …, Ю. Мамлеев, Американские рассказы).

2.4. У А. Марининой несколько десятков случаев, почти исключительно как лингвистический язык, но обычно – как объект знания и изучения с квантификацией (Вот вы сказали, что знаете пять иностранных языков , А. Маринина, Седьмая жертва).

2.5. У В. Пелевина в роли сцены, с которой переходят на другую (… пришлось довольствоваться переводами с языков народов СССР , В. Пелевин, Generation "П") и при упоминании смешения языков .

2.6. У Т. Толстой – нет.

-75-

3. Дательный падеж

3.1. У Б. Акунина, В.Маканина, Ю. Мамлеева, Т. Толстой, В. Пелевина – практически нет.

3.2. У А. Марининой – почти исключительно с предикатами обучать и быть способным к иностранным языкам, т.е., в роли объекта знания и/или изучени (Матушка – лингвист, специалист по разработке методик обучения иностранным языкам , А. Маринина, Реквием).

4. Творительный падеж

4.1. У Б. Акунина, В.Маканина, Ю. Мамлеева, В. Пелевина, Т. Толстой – весьма редко и не в значении “лингвистический язык”.

4.2. У А. Марининой – в роли предмета изучения, при предикатах владеть и заниматься (Может, вы не знаете, но она свободно владеет пятью европейскими языками , А. Маринина, Игра на чужом поле).

5. Предложный падеж

5.1. У Б. Акунина несколько примеров, в них роли сцены и хранилища одинаково частотны, ср.: Хоть мы и говорим на разных языках, но иероглифы-то одни и те же (Б. Акунин, Левиафан); Такого слова в европейских языках нет (там же). То же у Ю. Мамлеева и В. Пелевина.

5.2. У В.Маканина и Т. Толстой – нет.

5.3. У А. Марининой чаще всего – язык-сцена: Цифры, длинные фразы, непонятные термины, даже слова на иностранных языках – она все запоминала и воспроизводила с непринужденной улыбкой (А. Маринина, Иллюзия греха). Значительно реже – хранилище: Сегодня она выбрала правила постановки вопроса к прямому дополнению в языках финно- угорской группы (А. Маринина, Игра на чужом поле). При предикатах разбираться и специализироваться (в языках ) язык выступает в роли объекта знания: Обладая абсолютным слухом и хорошо разбираясь в иностранных языках, Настя подумала … (А. Маринина, Стечение обстоятельств).

3. Тексты современных лингвистических сочинений

Описательные (в том числе и т.н. “теоретические грамматики”); типовые примеры – практическая грамматика английского языка, Академическая грамматика 1980 г. (далее АГ-1980), словари;

Теоретические.

В обоих типах лингвистических работ слово язык практически не употребляется в “нелингвистическом значении”. Направленность этих двух типов текста различна. В описательных работах перечисляется репертуар средств конкретного языка, для них наиболее существенна роль языка-хранилища. Теоретические же работы сродни философским, а в том, что касаетс употребления слова язык , они обладают большим, но не полным сходством с художественными текстами.

Другая особенность теоретического дискурса состоит в том, что в нем язык берется вообще (напр.: теория языка ), а в дескриптивных работах язык только очень редко употребляется без указания, какой именно: английский, русский, японский и т.п.

-76-

Сопоставим эти типы по тем же категориям, что и тексты художественной литературы, отвлекаясь от тех случаев, в которых язык входит в цитации или примеры. Отвлекаемся мы также от назывных предложений, в частности, от заглавий (напр.: Русский литературный язык первой половины XIX века ), в которых, как и вообще в беспредикативных словосочетаниях, какую-либо роль слову язык приписать затруднительно. Не рассматриваем мы подробно и неспецифических употреблений, доля которых огромна в теоретических работах и значительно скромнее в дескриптивных – отчего, в частности, теоретические работы более доступны неспециалистам, чем дескриптивные. Ведь неспецифические предикаты направляют мысль интерпретатора в то русло, которое для негуманитария могло еще и не сформироваться, а потому все высказывания с такими предикатами находятся за пределами понимания и жизненного смысла дл нелингвиста, осваивающего язык.

I. Единственное число

1. Именительный / винительный падеж

1.1. В дескриптивных работах частотными предикатами являются: охватывать (Синтаксическая система литературного языка, так же как и литературный язык в целом, охватывает обе формы языка – письменную и разговорную …, АГ-1980), обладать (Русский язык обладает разными формальными средствами выражения подчинительной связи , там же), обслуживать (Весь английский язык в качестве сказуемых обслуживают только 7 формул , Л. Кутузов, Практическая грамматика английского языка). При них язык трактуется как хранилище, в которое некоторый элемент может войти , обогатив его (Выражение это давно и очень прочно вошло в русский язык , Д.Ю. Кобяков, Приключения слов). Но наиболее часты – изучать и знать (Эта книга предназначена для изучающих английский язык …, А.С. Хорнби, Конструкции и обороты английского языка), когда у языка роль объекта знания, и переводить на (…которое переводится на русский язык …, там же) – роль сцены.

1.2. В теоретических работах есть, кроме указанных, и другие предикаты:

- язык служит тем или иным целям (Ведийский язык, служивший индийской ветви ариев , И.П. Сусов, История языкознания),

- язык получает распространение (т.е. употребляется) и т.п.,

Язык знают , понимают, исправляют – или утрачивают и забывают .

Везде при этом язык выступает в роли объекта. Когда говорят, что язык функционирует или что он реагирует на что-либо, вырабатывает какую-либо способность в себе и т.п., этот объект интерпретируется как механизм или организм. На язык переводят (язык-сцена), он располагает , напр., лексемами: Теоретически ничто как будто не противоречит тому, чтобы язык располагал лексемами, имеющими коммуникативные функции темы/ремы и данного/нового (Ю.Д. Апресян, Типы коммуникативной информации дл толкового словаря). Большое количество олицетворений встречаем в книге Ю.С. Степанова «Константы» (напр.: Язык принуждает – или, лучше сказать, – не принуждает, а мягко и благотворно

-77- направляет людей в именованиях, присоединяя поименованное к самым глубинным пластам культуры). Несколько особняком стоят выражения типа «язык имеет письменность» (…своё письмо с очень длительной историей имел и эламский язык , И.П. Сусов, История языкознания): такие предложения нельзя перифразировать так: “в состав языка входит письменность”.

2. Родительный падеж

2.1. В дескриптивных работах эта форма употребляется чаще всего в присубстантивной позиции, типа: грамматическая система русского языка , словарь русского языка. Тогда словоформа языка трактуется, как правило, не специфически, а как элемент теоретического дискурса; кроме того, встречаем словосочетания типа изучение / преподавание / использование русского языка , номинализацию, в которой язык играет роль объекта изучения / знания. Более специфично упоминание языка-хранилища: … будучи прямым заимствованием из французского языка, оно коренным образом изменило свое значение (А.Д. Шмелев, Широта русской души).

2.2. О теоретических работах можно сказать то же самое. Выражения типа богатство языка можно трактовать как трансформированную роль хранилища, а изучение языка – как роль объекта знания, однако их частотность сравнительно невелика на фоне общегуманитарных словосочетаний типа: создание для японского языка, описание / грамматика японского языка , явления / особенности русского языка и т.п.

3. Дательный падеж

3.1. Эта форма весьма нечаста в описательных работах. Относительно часты предикаты класса принадлежать (Русскому языку принадлежит большое количество безглагольных предложений , АГ-1980), придающие языку роль хранилища. Однако с этим падежом очень велико употребление неспецифических сочетаний, таких как отвращение к языку и свойственны современному разговорному языку .

3.2. Специфические употребления (такие как обучение языку и пособи по русскому языку – где имеем язык как объект обучения) реже тех случаев, когда дательным падежом управляет глагол «общетеоретического» класса (ср.: обращаться к ведийскому языку, интерес к китайскому языку, исследования по русскому языку ).

4. Творительный падеж

4.1. В описательных работах, как и в письменном стиле речи вообще, довольно часто используется форма пассивного агенса, напр.: …грамматический образец (структурна схема, предикативная основа), специально предназначенный языком для построения отдельной относительно самостоятельной единицы сообщения (АГ-1980) и сравнительные конструкции (более широкое по сравнению с современным литературным языком употребление огласованных форм , В.М. Марков, Очерки по истории русского литературного языка), предикаты типа обращаться с (языком ), служить и стать (международным языком ). Значительно менее часты специфические (иногда номинализованные) предикаты изучения (заниматься языком, работа над языком , овладеть / владеть языком ), управляющие творительным падежом.

-78-

4.2. В теоретических работах картина близкая, число неспецифических предикатов еще больше.

5. Предложный падеж

5.1. В описательных работах подавляющее большинство употреблений связано с ролью хранилища (напр.: … в языке имеет место совпадение, перекрещивание их функции в сфере номинации , АГ-1980), особенно при предикатах существования, разграничения (в русском языке различаются …), употребляться , закрепиться, функционировать, действовать , обнаруживать тенденцию (к чему-либо) и т.п. Лишь в единичных случаях, в лирических отступлениях, встречается язык-сцена: Как было бы просто и легко общаться на иностранном языке, заменяя в предложениях только слова из одного языка на слова из другого! (Л. Кутузов, Практическая грамматика английского языка). Употребление этой роли придает дескриптивному сочинению популяризаторский привкус. Сравнительно редко встречаютс и неспецифические контексты, типа наука о языке .

5.2. В некоторых теоретических работах неспецифические контексты (представления о языке , наука о языке и т.п.), а также язык-сцена (…миссионеры- иезуиты, издававшие на китайском языке книги о западной науке и технике , И.П. Сусов, История языкознания), представлены гораздо шире, чем язык-хранилище. Иногда роль хранилища и неспецифическая роль (напр., при глаголе видеть – в чем-либо что-либо) сочетаются в рамках одного предложения: В каждом отдельном языке видится инструмент для специфической интерпретации мира в соответствии с заложенным в этом языке

миропониманием, орудие формирования для говорящего на нём народа картины мира (там же).

II. Множественное число

1. Именительный / винительный падеж

1.1. В описательных нетипологических или сравнительно-исторических текстах встречается очень редко. Употребляя эти формы, автор позволяет себе воспарить над обыденностью и к точности не стремится: Все современные языки пришли к нам из далекого прошлого, непрерывно развиваясь и совершенствуясь на своем пути (Л. Кутузов, Практическая грамматика английского языка). Язык как объект изучения, язык-сцена (на который нечто переводят) и язык- хранилище (в состав которого входит то или иное слово) одинаково часты, но еще более часты неспецифические контексты.

1.2. В теоретических работах употребительность этой формы значительно больше. Преобладают: язык-сцена (когда говорят о переводе на иностранные языки) и неспецифические предикаты рассматривать, исследовать, группировать, сравнивать, оценивать и т.п. языки.

2. Родительный падеж

2.1. В дескриптивных текстах случаи единичны, а именно, в роли объекта знани (знатоки языков , преподавание иностранных языков ) и хранилища (при предикате существования с квантификацией: нечто существует в большинстве языков ).

2.2. В теоретических текстах употребительность в десятки раз выше, особенно в неспецифических ролях в качестве подчиненной части

-79- именного словосочетания (Его принципы хорошо приложимы к описанию ряда языков Юго- Восточной Азии …, И.П. Сусов, История языкознания). Роль хранилища (из которого нечто приходит в другой язык) удивительно редка (напр.: … осмыслении фактов из множества ранее неизвестных языков Азии, Океании, Америки, Африки …, там же). Язык-сцена упоминается еще реже.

3. Дательный падеж

3.1. В дескриптивных текстах чрезвычайно редок.

3.2. В теоретических текстах – при неспецифических предикатах, типа: интерес к языкам , равный священным языкам , подход к языкам , присущий всем языкам .

4. Творительный падеж

4.1. В описательных текстах чрезвычайно редок – в основном, при глаголе владеть (языками ).

4.2. В теоретических текстах встречается еще реже. Находим его исключительно в неспецифических ролях. А именно: логического подлежащего пассивной конструкции (Мартынов считает, что это слово заимствовано германскими языками из славянского , Ю.С. Степанов, Константы) и при предикатах контакта (с языками), сравнения или родства и иметь дело (с чем-либо), напр.: В ранге языка мирового общения русский язык контактирует непосредственно лишь с несколькими языками того же ранга, там же).

5. Предложный падеж

5.1. В описательных текстах – почти исключительно роль хранилища (…все же можно видеть идиоматичность в двух языках (Е.М. Верещагин, В.Г. Костомаров, Приметы времени и места…).

5.2. В теоретических работах употребительность значительно выше, а картина близка к тому, что наблюдается в формах единственного числа.

Относительная частотность падежных форм в двух типах лингвистических текстов такова. В дескриптивных работах наиболее частотны формы предложного падежа ед.ч., в полтора раза реже встречаются формы родительного падежа ед.ч., еще в два раза меньше – формы именительного / винительного падежа ед.ч., остальные формы по частотности практически мало отличается друг от друга. Итак:

П.е. » Р.е. » И./В.е. »> Т.е., П.м., Д.е. » И./В.м., Р.м. > Т.м. > Д.м.

В теоретических же работах преобладают формы родительного падежа ед.ч., примерно в два с половиной раза реже употребляются формы именительного и предложного падежей ед.ч., еще немного реже – формы родительного падежа мн.ч. Формы творительного и дательного и падежей ед.ч. употребляются еще в два раза реже:

Р.е. »> П.е. > И.е./В.е. > Р.м. » Т.е. > Д.е. > П.м. > И./В.м. > Т.м. > Д.м.

Как видим, по употреблению форм предложного и родительного падежа единственного числа можно отличить теоретические работы от описательных.

Однако, если взять отдельно какую-либо конкретную теоретическую работу, то, в зависимости от интересов и фона автора, можно обнаружить

-80- интересные отклонения от указанных закономерностей. Так, в работе Ю.С. Степанова «Константы» (1-е изд., 1997) имеем:

П.е. (417) > Р.е. (382) » И./В.е. (221) > П.м. (144) > Р.м. (101) » Т.е. (48) > Д.е. (30), И./В.м. (28) » Д.м. (11), Т.м. (10).

То есть, по наиболее частотной своей характеристике эта работа скорее описательная, и не случайно: ведь она построена как словарь, пусть даже трактующий теоретические проблемы.

Заключение

Слово язык очень часто употребляется и в классической художественной литературе 19-20 вв., и в литературе начала 21 в., но обладает свойствами иными, чем в произведениях лингвистов. Главный герой лингвистических сочинений – язык, а не человек. Главный же герой обыденной речи – именно человек. Под влиянием обыденной речи, обыденного сознания в конце 20 – начале 21 в. произошел в нашей науке поворот к «человеку в языке». Это – интерес к исследованию обыденных представлений о мире, «наивные теории» (folk theories) этики, психологии, философии.

Отвлеченность от обыденных интересов обычного человека, необходимость большого фона фактографических и терминологических знаний затрудняют доступ к фундаментальным лингвистическим знаниям. Возможно, положение лингвистики даже хуже, чем у других наук. Так, на всю жизнь остаются школьные знания теоретической математики, физики, химии и т.п., но вряд ли кто-либо назовет сопоставимое количество сведений из теории языка. Более того, поэты- концептуалисты употребляет наши лингвистические термины в пародийном ключе.

В некотором смысле, это положение естественно. Лингвистический метаязык – как любой «профессиональный язык» – сходен с жаргоном. Как и на жаргоне (напр., на арго), на этом метаязыке можно выразить далеко не все, что существенно для обыденного сознания. Например, объяснение в искренней любви на арго звучит пародийно. Гораздо больше подходит арго дл выражения презрения, ненависти и т.п. Для поэта язык – предмет любви и восхищения. А выразить эту любовь к языку на лингвистическом метаязыке так же трудно, как и объясниться в любви на воровском арго. И наоборот: далеко не все, что может сказать лингвист своим коллегам, существенно для обычного человека (другое дело – насколько удачно мы формулируем свои мысли на общедоступном языке). Можно предположить, что когда лингвистика приобретет общественный статус других наук – математики, химии, физики, – если это вообще когда-либо произойдет, – изменится и станет более разнообразным употребление слова язык в обыденной речи. Стремиться же к такому повышению статуса гуманитарных наук нам нужно: иначе вакуум будет заполнен тем, что к духовности не имеет никакого отношения.

Возникает вопрос: есть ли у теоретического языкознания проблемы, которые так же жизненно необходимы любому человеку в 21 в., как и основы иных научных дисциплин? Или же базовый багаж знаний в нашей области сводится к техническому инвентарю, связанному с формулировкой

-81- норм («правил») родного или иностранного языка? Кстати, и этой областью средний образованный человек владеет не всегда безукоризненно, ср. частое употребления термина буква вместо звук у неспециалистов.

Ответ на поставленный вопрос звучит по-разному в разные эпохи, а вопрос этот очень важен для развития духовности в нашем обществе.

Предпосылки для развития духовности в нашем обществе есть: человек по природе своей – существо духовное. Об этом свидетельствует стремление детей выражаться сначала на взрослом интеллектуальном языке, а затем и сделать этот взрослый интеллектуальный язык языком своего внутреннего мира. Таковы вкрапления в разговорной речи, исходно принадлежавшие регистру, обращенному к форме высказывания: короче , достаточно , чисто конкретно и как бы . Любопытной новацией языка школьников и студентов являетс употребление то, что при предикатах знания и полагания: Я думаю то, что завтра дождя не будет . Эти вкрапления всегда раздражали представителей старшего поколения, привыкших употреблять их «по делу». Видимо, напрасно. Ведь если место, зарезервированное природой для духовности, не занято сначала интеллигентским жаргоном, а затем и интеллигентской ментальностью, оно заполняется чем-нибудь иным.

Вспомним: в конце 20 в. мы сетовали на то, что молодежь употребляет заимствования из английского языка. Но когда в 1990-е гг. эти заимствования сменились обширными вкраплениями из речи уголовного мира, мы с запозданием поняли, что из двух зол американизмы лучше. Можно с уверенностью сказать: “интеллектуализмы” – еще меньшее зло, чем американизмы.

Министерство образования и науки

Российской Федерации

МОУ «Давыдовская СОШ с углубленным изучением отдельных предметов»

ВНИМАНИЕ К СЛОВУ

(реферат)

Выполнила:

ученица IX класса «А»

МОУ « Давыдовской СОШ с УИОП»

Шаталова Юлия

Научный руководитель:

ВВЕДЕНИЕ…………………………………………………………………………2

ПРОИСХОЖДЕНИЕ И УПОТРЕБЛЕНИЕ СЛОВ СОВРЕМЕННОГО

РУССКОГО ЯЗЫКА………………………………………………………………..3

ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О СЛОВЕ…………………………………………...3-4

НАУКА О ПРОИСХОЖДЕНИИ СЛОВ…………………………………4-6

ИСКОННО РУССКИЕ СЛОВА…………………………………………..7-8

ИНОЯЗЫЧНЫЕ СЛОВА В РУССКОМ ЛИТЕРАТУРНОМ ЯЗЫКЕ….8-10

ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНАЯ ЛЕКСИКА В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ

ЛИТЕРАТУРНОМ ЯЗЫКЕ……………………………………………….10-11

ЗАКЛЮЧЕНИЕ……………………………………………………………………….12

ЛИТЕРАТУРА………………………………………………………………………...13

ВВЕДЕНИЕ.

С самого раннего детства и до глубокой старости вся жизнь чело­века неразрывно связана с языком.

Ребенок еще не научился как следует говорить, а его чистый слух уже ловит журчание бабушкиных сказок, материнской колыбельной песенки. Но ведь сказки и прибаутки - это язык.

Подросток идет в школу. Юноша шагает в институт или в универ­ситет. Целое море слов, шумный океан речи подхватывает его там, за широкими дверями. Сквозь живые беседы учителей, сквозь страницы сотен книг впервые видится ему отраженная в слове необъятно-слож­ная Вселенная. Через слово он впервые узнает о том, чего еще не видели его глаза. В звучном слове развертываются перед ним льяносы Ориноко, сверкают айсберги Арк­тики, шумят водопады Африки и Америки. Раскрывается огромный мир звездных пространств; зримыми становятся микроскопические космосы молекул и атомов.

Новый человек роднится с древними мыслями, с теми, что сложи­лись в головах людей за тысячелетия до его рождения. Сам он обре­тает возможность обращаться к правнукам, которые будут жить спустя века после его кончины. И все это только благодаря языку.

Все, что люди совершают в мире действительно человеческого, со­вершается при помощи языка. Нельзя без него работать согласованно, совместно с другими. Без его посредства немыслимо ни на шаг двинуть вперед науку, технику, ремёсла, искусство - жизнь.

«Если бы каждый член человеческого рода не мог изъяснить своих понятий другому, - говорил когда-то великий помор Ломоносов, - то бы не токмо лишены мы были согласного общих дел течения, которое соединением разных мыслей управляется, но и едва бы не хуже ли были мы диких зверей, рассыпанных по лесам и по пу­стыням!»

Когда мы говорим «язык», мы думаем: «слова». Это естественно: язык состоит из слов, тут спорить не о чем.

Но мало кто представляет себе по-настоящему, каково оно, самое простое и обычное человеческое слово, каким неописуемо тонким и сложным творением человека оно является, какой своеобразной (и во многом еще загадочной) жизнью живет, какую неизмеримо огромную роль играет в судьбах своего творца - человека.

Если в мире есть вещи, достойные названия «чуда», то слово, бесспорно, первая и самая чудесная из них.

Услышав, что оно устроено сложнее и хитроумнее, чем наиболее усовершенствованный механизм, что оно «ведет себя» иной раз причуд­ливее и непонятнее любого живого существа, вы, пожалуй, сочтете это поэтическим преувеличением. А на деле все сказанное во много раз бледнее действительности. Чтобы убедиться в этом, начнем с самого простого и вместе с тем, может быть, самого сложного - с «многознач­ности» слова.

ПРОИСХОЖДЕНИЕ И УПОТРЕБЛЕНИЕ СЛОВ СОВРЕМЕННОГО РУССКОГО ЯЗЫКА.

ПРЕДСТАВЛЕНИЕ О СЛОВЕ.

Наука о языке привыкла оперировать по­нятием «слово». Однако швейцарский языко­вед первой половины XX в. Шарль Балли (1865-1947) справедливо писал: «Понятие сло­ва обычно считается ясным; на деле же это одно из наиболее двусмысленных понятий, ко­торые встречаются в языкознании ». Попытки дать строгое определение слова в науке послед­него столетия наталкивались на очень большие препятствия. Любое более или менее чёткое определение слова в чём-то расходилось с тра­дицией или языковой интуицией носителей языка. Некоторые лингвисты, особенно в США, пытались обойтись вообще без понятия «слово», но этот подход ещё больше противоре­чит нашей интуиции. Любой носитель языка, даже неграмотный, имеет некоторое осознан­ное или неосознанное представление о слове. Такие представления отразились и в лингвис­тических традициях.

При этом в разных традициях представление о слове не вполне одинаково. В европейской тра­диции отражено представление о слове как о достаточно сложной структуре. Наука послед­них трёх-четырёх исков выработала представ­ление о том, что слово членится на значимые части: корни, приставки, суффиксы, окончания. Однако античная традиция эти части не выде­ляла, слово (кроме составного вроде благогове­нии) считалось нечленимой единицей (за ис­ключением членения на звуки, моры и слоги).

У арабов и индийцев слово также выступа­ло как сложная единица. Однако жёсткая струк­тура арабского корня требовала выделить ко­рень как особую единицу, отличную от слова: слово состоит из корня, его огласовки (подоб­ной словоизменению у греков) и «добавок» - прежде всего суффиксов. Поэтому в арабской традиции выделялись две главные единицы: сло­во и корень. Особо выделялся корень и у ин­дийцев. Иногда даже считают, что понятия «ко­рень», «суффикс» и т. д. пришли в европейскую науку в XVI-XVII ив. с Востока.

Иначе представляли себе слово в дальневосточных традициях. Несколько упрощая, мож­но считать, что в японском языке окончания (суффиксы словоизменения) не отграничива­ются от служебных слов. В качестве знаменательного слова понимается то, что в русском языке называется основой слова (корень или корень вместе с суффиксами). Если бы по-япон­ски описывался русский язык, то считалось бы, что в последовательности на столиках слов не два, а три: на, столик, ах. Но член предложения здесь всего один. С точки зрения японцев, пред­ложение состоит не из слов, а из более слож­ных единиц.

Наконец, в Китае «цзы» - это не только иероглиф и слог, но и слово. Именно «цзы» зано­силось в словари. Конечно, «цзы» как словарная единица обладала значением. В современном языке помимо значительно боль­шего количества многосложных заимствований есть и сложные слова, состоящие из несколь­ких корней. Однако, как показывают психоло­гические опыты, для языкового сознания даже современного китайца эти сложные слова ско­рее воспринимаются как нечто вроде русских фразеологизмов (железная дорога, детский сад). Чисто грамматические элементы тракту­ются как служебные («пустые») слова, поэтому в китайской традиции не было необходимости различать слово и корень.

Итак, во всех традициях было понятие «сло­во», но свойства этой единицы могли не сов­падать. Вероятно, и сходства, и различия тради­ций здесь отражают некоторую объективную реальность, которую невозможно прямо наблю­дать. Понятие «слово» по своей природе психо­логично. В мозгу человека хранятся готовые «блоки», из которых по определённым прави­лам строится речь. Эти «блоки» не должны быть ни слишком краткими (тогда бы усложнились правила построения речи), ни слишком длин­ными (иначе перегружалась бы память). Можно предположить, что оптимальная «средняя» единица хранения - слово.

Помимо нашей интуиции и анализа тради­ций на это заключение наталкивает и анализ речевых расстройств, в частности вызванных травмами, связанными с повреждениями от­дельных участков мозга. Во время Великой Оте­чественной войны такие травмы изучал выда­ющийся психолог Александр Романович Лурия (1902-1977). Вот попытка одного из ране­ных передать содержание фильма: «Одесса! Жу­лик! Туда... учиться... море... во... во-до-лаз! Арме-на... па-роход... пошло... ох! Батуми ! Барышня... Эх! Ми-ли-ци-о-нер... Эх!.. Знаю!.. Кас-са! Денег. Эх!.. Папиросы». Очевидно, у этого человека не повреждён участок мозга, где хранятся слова, но нарушен механизм построения предложе­ния. Лурия описал и другое расстройство ре­чи, при котором, наоборот, предложения стро­ятся правильно, но повреждён участок мозга, связанный с хранением слов, из-за чего сло­варь очень обеднён, слова заменяются междо­метиями или словами с самым общим значе­нием. Таким образом, разные элементы языка существуют в мозгу раздельно. Поэтому ре­альная речь неизмеримо сложнее, чем просто комбинация слов.

Итак, слово - это прежде всего единица, хра­нящаяся в памяти человека. Собственно линг­вистические свойства слова могут быть и не во всем одинаковыми, что отражается в разных традициях.

НАУКА О ПРОИСХОЖДЕНИИ СЛОВ

Происхождение слов изучает наука которая называют этимологией. Это один из древнейших и один из интереснейших отде­лов языкознания. Основателями его были древнегрече­ские философы, в трудах которых появился и сам термин этимология, составленный из двух греческих слов: etumon, что значит «истина», и 1оgos, что значит «сло­во, учение». То есть сначала этимологией называли уче­ние об истине, об истинном значении слов.

С развитием науки о языке менялись цели и методы этимологических исследований. В современном языкозна­нии перед ученым, который занимается этимологическим анализом, стоят такие задачи:

во-первых, он находит, когда и где (в каком именно языке и диалекте) появилось слово;

во-вторых, устанавливает, из каких частей, по какому образцу оно создано;

в-третьих, определяет древнейшее значение слова.

Например, установлено, что слово копейка появилось в русском языке в XVI в. Оно было образовано от при­лагательного копейный и обозначало имевшую хожде­ние тогда серебряную монету с изображением царя, си­девшего на коне с копьем в руке - копейную деньгу.

Этимология, например, объясняет родство таких слов, как огород - изгородь и город. Городом первоначально называли только укрепление, крепостную городскую сте­ну (ср. московский Китай-город др.). Оказывается, что эти слова родственны англий­скому garden, которые обозначают «сад».

Этимология слова уводит исследователя буквально в глубь веков, когда не было еще письменности; она рас­сказывает о жизни народов, давно исчезнувших, о древ­них культурных связях между народами.

Чтобы показать разнообразие методов этимологиче­ского анализа и материалов, с которыми приходится иметь дело специалистам-этимологам, приведем для при­мера несколько этимологии старых и сравнительно новых cлов.

Луна и месяц. Оба этих слова очень древние, обще­славянские. Слово месяц с давних пор применялось для обозначения не только небесного светила, но и отрезка времени, который определялся в соответствии с фазами этого небесного светила. У слова месяц, как показывают этимологические исследования,- тот же корень, что и в глаголе мерить, в существительном мера.

По поводу происхождения слова луна высказываются различные мнения. Некоторые ученые считают, напри­мер, что луна имеет общий корень со словом луч.

В современном русском языке слова луна и месяц, хотя и являются синонимами, однако различаются по своему употреблению. Так, в литературном языке небес­ное светило принято называть луной (особенно если речь идет о Луне как об объекте наблюдения или исследова­ния) : «Обратная сторона Луны», «Полет к Луне» и т. д. Слово месяц в этом значении употребляется преиму­щественно в народно-разговорной и поэтической речи (вспомните название песни - «Светит месяц», поговорку «Как молодой месяц»).

Одно из ранних стихотворений Пушкина называется «Месяц». Любопытно, что начинается оно так:

Зачем из облака выходишь,

Уединенная луна,

И на подушки, сквозь окна,

Сиянье тусклое наводишь?

А заканчивается то же самое стихотворение такими строками:

Зачем ты, месяц, укатился

И в небе светлом утонул?

Зачем луч утренний блеснул?

Зачем я с милою простился?

Месяц, кроме того, имеет значение отрезка времени в 30 дней. Слово луна, как известно, в этом смысле не употребляется.

Разграничиваются по употреблению синонимы луна и месяц в устойчивых, образных выражениях. Например , мы говорим с луны свалился - о человеке, который про­являет неосведомленность, не знает чего-либо, известно­го всем. Мы говорим также под луной, что значит «в этом мире», «на земле». Заменить слово луна на слово месяц в этих выражениях невозможно.

Этимология - сложная наука. Хорошим этимологом стать трудно. Но и люди, далёкие от науки, любят искать истоки сло­ва, правда, обычно их интересуют связи семантические, смыс­ловые. Под воздействием такой народной этимологии нередка сближаются далёкие друг от друга слова. Например, учёные знают, что предок слова оплеуха - глагол плевать (когда-то бойцы перед кулачным боем имели при­вычку плевать на руки). А может показаться, что оно связано со словом ухо. Такое толкование - народная этимология.

Народная этимология может пересилить реальную историю слова. Так, слово свидетель мы связываем с видеть, понимая его в значении "очевидец" (тот, кто видел своими глазами). Пер­воначально же оно было образовано от глагола ведети "знать" (сравните: украинское слово сведка или белорусское сведок в том же значении).

О происхождении слов можно узнать в этимологических слова­рях, где кратко сообщается их этимология - происхожде­ние и история в языке. Существует ряд этимологических сло­варей, например: «Этимологический словарь русского языка» А. Преображенского «Этимологический словарь русского языка» М. Фасмера, «Краткий этимологический словарь русского язы­ка» и др.

ИСКОННО РУССКИЕ И ИНОЯЗЫЧНЫЕ СЛОВА

На всем протяжении своего развития русский язык сущест­венно изменялся. Перестроились его фонетическая система, мор­фологический и синтаксический строй. Лексический состав языка пополнялся новыми словами, а некоторые слова перестали упот­ребляться. Изменения в лексике происходили и происходят в связи с изменениями в обществе. Из века в век развивалась об­щественная, экономическая и культурная жизнь русского народа, появлялись новые орудия труда, машины, средства связи и пе­редвижения, материалы, улучшался быт людей, появлялись новые предметы домашнего обихода, новые виды одежды и обуви, предметы культуры и т. д. Для называния предметов сохраня­лись древние русские слова и создавались новые русские слова на базе уже имеющихся слов в результате разных способов рус­ского словообразования . Эти слова составляют пласт искон­но русской лексики современного русского языка.

В результате политических, торгово-экономических и культур­ных контактов происходил и происходит торговый, культурный, научный взаимообмен, а следовательно, и проникновение иноязыч­ных слов, которые пополняли и пополняют словарный состав рус­ского языка. Например, в памятниках письменности встречаются с XIV в. заимствованные слова караул (из тюркского), грош (из польского), ковыль (из тюркского); с XV в.- сельдь (из древне-исландского), барсук (из тюркского); с XVI в.- аптека (из поль­ского), аршин (из татарского); с XVII в.- гавань (из голланд­ского), грунт (из польского); с XVIII в.-акация (из немецко­го), газета (из итальянского), крендель (из немецкого); с XIX в.- бублик (из украинского), бинт (из немецкого), анкета (из французского), керосин (из английского); в XX в.- радар (из английского), робот (из чешского), акваланг (из англий­ского) и мн. др. Названные слова составляют иноязычный по происхождению пласт лексики современного русского языка.

Процесс пополнения новых слов в языке двумя путями - на базе уже имеющихся слов и путем заимствования из других язы­ков - закономерное явление во всех языках, в том числе в рус­ском.

ИСКОННО РУССКИЕ СЛОВА

Русский язык относится к славянской группе язы­ков. Родственными ему являются живые восточнославянские язы­ки - украинский и белорусский; западнославянские - польский, кашубский, чешский, словацкий, лужицкий; южнославянские - болгарский, македонский, сербскохорватский, словенский; мерт­вые- старославянский (южнославянский), полабский и помор­ский (западнославянские).

Задолго до нашей эры на территории между Днепром и Вислой обособились племена славян, у которых сложился свой обще­славянский язык.

К V-VI вв. в среде славян, к тому времени значительно рас­ширивших свою территорию, обособились три группы: южная, западная и восточная. Обособление групп славянских племен со­провождалось распадом общеславянского языка на самостоятель­ные языки.

Восточнославянский (древнерусский) язык - это язык обособившейся восточной группы славянских пле­мен.

С VII по IX в. складывалось, а с IX до начала XII в. существо­вало восточнославянское (древнерусское) государство - Киев­ская Русь. Население Киевской Руси говорило на близких друг другу говорах восточнославянского (древнерусского) языка.

В XII-XIII вв. Киевская Русь расчленилась на отдельные княжества. Восточнославянский (древнерусский) язык дал начало трем языкам - русскому, украинскому и бело­русскому. (В основном они обособились уже к XIV в.)

На северо-восточных окраинах Киевской Руси в XIV в. начало создаваться государство Московская Русь, население которого говорило на складывающемся русском языке, В эпоху Москов­ского государства и в последующие эпохи русский язык - это язык только одной из трех восточнославянских народностей.

Исконно русские слова делятся на: 1) общеславянские, 2) восточнославянские (древнерусские) и 3) собственно русские.

Общеславянские (борода, бровь, бедро, голова, губа, горло и др.) и восточнославянские (древнерусские) слова (багор, вдосталь, веревка, ежевика и др.) русский язык унаследовал из общеславянского и восточнославянского (древнерусского) языка. С XIV в. в русском языке стали появляться собственно русские слова (беседка, заблудиться, кочегар, ополчение и др.). В настоя­щее время собственно русские слова составляют значительный пласт лексики современного русского языка.

Собственно русские слова создавались на базе общеславян­ских, восточнославянских (древнерусских) слов и заимствован­ных слов. Например, в XVI в. из польского языка было заимство­вано слово аптека. На основе этого слова в русском языке возникло прилагательное аптечный по правилам русского словопроиз­водства. Этого слова нет в польском языке. Слово аптечный является собственно русским словом.

Ученые, определяя происхождение исконно русских слов, срав­нивают во всех славянских языках значение и произношение слов, обозначающих одни и те же предметы, явления, признаки, действия. Общеславянскими будут те слова, которые окажутся во всех или в большинстве славянских языков, причем среди этих языков обязательно должны быть если не все, то хотя бы часть каждой из трех групп славянских языков (восточной, южной, за­падной). Если окажется, что слова имеются, например, только в болгарском, сербскохорватском, македонском и словенском языках , то это южнославянские слова; если в русском, украинском и белорусском, то это восточнославянские (древнерусские) слова. Если слова имеются только в одном из языков, то это уже соб­ственные образования того или иного славянского языка, напри­мер русского.

ИНОЯЗЫЧНЫЕ СЛОВА В РУССКОМ ЛИТЕРАТУРНОМ ЯЗЫКЕ

Иноязычные слова появляются в русском языке как под влия­нием внешних (неязыковых), так и внутренних (языковых) при­чин.

Внешние причины - это различные связи между народами. Так, в X в. Киевская Русь приняла христианство от греков. В связи с этим в древнерусский язык вместе с заимствован­ными культовыми идеями вошло много греческих слов. Были заим­ствованы и научные термины, названия предметов греческой куль­туры, названия растений, месяцев и т. д., например: идея, коме­дия, трагедия, история, магнит, алфавит , синтаксис, грамма­тика, планета, климат, физика, музей, театр, сцена, кукла, вишня , мята, мак, огурец, свекла, кедр, январь, февраль, декабрь и др.

В этот же период на востоке и юго-востоке наши предки всту­пали в контакты с тюркскими племенами - печенегами, полов­цами. С XIII по XV в. Древняя Русь находилась под ордынским игом. В результате этого в русском языке, по подсчетам ученых, укоренилось около 250 тюркских слов. К ним. относятся, напри­мер, такие слова: колчан, юрта, арба, сундук, кабан, аркан, тарантас, башмак, войлок, армяк, колпак, кушак, тулуп, шаро­вары, каблук, лапша, хан, ярлык, топчан.

Особенно интенсивно проникали в русский язык иноязычные слова в XVIII в. Административные и военные преобразования, проведенные Петром I в России, сблизили ее с западноевропей­скими государствами. Появилось много административных, во­енных (особенно морских), музыкальных терминов, терминов изоб­разительного, театрального искусства, названий новых предметов быта, одежды, например: лагерь, мундир, ефрейтор, орден, солдат, офицер, рота, штурм, штык, штаб, кухня, бутерброд, вафля, фарш, галстук, картуз (из немецкого языка); капитан, сержант, авангард , артиллерия, марш, манеж, атака, брешь, батальон, салют, гарнизон, блиндаж , сапер, десант, эскадра, кашне, костюм, жилет, пальто, браслет, мебель, комод, каби­нет, буфет , люстра, абажур , гардина, мармелад, крем (из французского языка); гавань, фарватер, бухта , киль, койка, флаг, верфь , док, кабель, рея, трал, вымпел, каюта, матрос, руль, шлюпка, рейд (из голландского языка); док, яхта, мичман (из английского языка); мольберт, флейта, гастроль (из немецкого языка); партер, пьеса, актер, суфлер, антракт, сюжет, балет, жанр (из французского языка); бас, мандолина, тенор, ария, браво, ложа, опера (из итальянского языка).

Внутренние причины - это потребности развития лексической системы языка, которые заключаются в следующем:

1. Устранение многозначности исконно русского слова, упро­щение его смысловой структуры. Так появились слова импорт, экспорт вместо многозначных исконно русских ввоз, вывоз. Слова импорт, экспорт стали обозначать «ввоз», «вывоз», свя­занные с международной торговлей .

2. Уточнение или детализация соответствующего понятия. Например, в русском языке было слово варенье, которым называ­лось и жидкое, и густое варенье. Чтобы отличить густое варенье из фруктов или ягод, представляющее собой однородную массу, от жидкого варенья, в котором могли сохраниться целые ягоды, густое варенье стали называть английским словом джем. Так же возникли слова репортаж (при исконно русском рассказ), тотальный (при исконно русском всеобщий), хобби (при искон­но русском увлечение), комфорт (при исконно русском удобст­во), сервис (при исконно русском обслуживание) и др.

3. Замена наименований, выраженных словосочетаниями, одним словом. Таким путем появились многие исконно русские слова, например: столовая комната - столовая; мостовая улица - мостовая; электрический поезд -электричка и т. д. Но в ряде случаев исконно русских слов для замены словосочетаний одним словом не оказывалось. Например, для замены словосоче­тания меткий стрелок более всего подошло заимствованное слово снайпер. Так появились, например, слова мотель - «гости­ница для автотуристов», спринтер - «бегун на короткие дистан­ции».

В современном русском языке различают три типа иноязыч­ных слов: 1) заимствованные слова; 2) экзотические слова (экзо­тизмы); 3) иноязычные вкрапления.

Заимствованные слова.- это такие иноязычные слова, которые полностью вошли в лексическую систему русского языка. Они приобрели лексическое значение, фонетическое оформ­ление, грамматические признаки, свойственные русскому языку, употребляются в различных стилях, пишутся буквами русского алфавита.

Экзотические слова также усвоили грамматические свойства русского языка и пишутся буквами русского языка. Одна­ко экзотизмы отражают особенности жизни какого-либо народа (не русского) и употребляются в специфических контекстах, когда речь идет о своеобразии его быта, местности, этнографических особенностях. Экзотизмами являются, например, слова аксакал - «уважаемый человек, старшина», арык - «канал», мэр - «глава городского управления», прерия - «обширная степь в Северной Америке» и т. п.

Если заимствуется предмет, идея, экзотизмы могут перейти в разряд заимствованных слов и стать общеупотребительными. Например, экзотизмом было слово хоккей, но когда эта игра у нас широко распространилась, слово хоккей стало общеупотреби­тельным.

Иноязычные вкрапления отличаются от двух первых групп тем, что передаются на письме в том же написании, которое им свойственно в передающем языке. В устной речи иноязычные вкрапления передаются в том же фонетическом и морфологическом оформлении, в каком они были в передающем языке.

Иноязычные вкрапления ни в толковые, ни в этимологические словари не включаются. Отдельные из них помещены в приложении к «Словарю иностранных слов». Наиболее полно иноязычные вкрапления собраны и в специальном «Словаре иноязычных выражений и слов, употребляющихся в русском языке без пере­вода» .

Иноязычные слова пополняют лексику языка. В этом их боль­шая положительная роль. Однако обильное и без надобности упот­ребление иностранных слов затрудняет общение. Нужно осторожно использовать иностранные слова, не употреблять их без надобности и пользоваться преж­де всего русскими словами, если - они обозначают то же, что и ино­странные.

О происхождении заимствованных слов в русском языке крат­кие сведения сообщаются в толковых словарях с помощью ука­зания на язык-источник. В словарях иностранных слов указывает­ся язык-источник и раскрывается лексическое значение этого сло­ва в передающем языке, а более подробные сведения о заимство­ванных словах даются в этимологических словарях: в них, помимо языка-источника или языка-посредника, указывается время заим­ствования, смысловые и грамматические изменения, происшедшие на почве русского языка, например:

Краткий этимологический словарь русского языка

Абзац.

Школьный словарь иностранных слов

Абзац.

В русском языке преобладают славянские слова. Но так же, как и в других языках, славянский язык соединился с иностран­ными элементами. Это слова греческие, татарские, латинские, немецкие, французские. Некоторые из них, испытав легкие изме­нения, стали совершенно русскими, и их невозможно отбросить.

ИНТЕРНАЦИОНАЛЬНАЯ ЛЕКСИКА В СОВРЕМЕННОМ РУССКОМ ЛИТЕРАТУРНОМ ЯЗЫКЕ

Культурные контакты с другими народами обогатили наш язык большим количеством слов и словообразовательных элементов. Мно­гие из этих элементов достались нам в наследство от. древних греков и римлян и используются в основном в сфере науки, искусства, техники и политики. Желатель­но знать эти элементы «в лицо»: при таком знании даже новые для читателя слова могут быть освоены гораздо легче. Напри­мер: планета, магнит, театр, климат, демократия, деспот, автономия (из древнегреческого); авторитет , арена, глобус, де­путат, доктор, циркуль, демонстрация, агитация, агрессия (из латинского).

Эти и подобные слова вошли в другие европейские языки, будучи оформленными в соответствии с фонетическими и морфо­логическими нормами этих языков. Так, слово революция по-немецки будет (ди революцион), по-английски (э рeволюшн), по-французски (ла револьсьон), по-чешски (революцэ).

Слова, заимствованные из греческого и латинского языков, существующие в ряде неродственных языков (в трех и более), на­зываются интернациональными словами или и нтернационализмами. Такие слова во всех языках имеют общность в значении.

Основную массу интернациональных слов составляют специ­альные слова науки, техники, литературы, искусства, а также общественно-политическая лексика, например: атом, идея, космос, биология, трактор, шасси, культура, литература, трагедия, музыка.

В настоящее время в связи с бурным развитием ряда наук идет процесс создания новых специальных слов (терминов) как в русском, так и в других языках. Для их образования широко используются греческие и латинские основы и словообразующие элементы, например: авто (греч.), авиа (лат.), био (греч.), ген (греч.), фон (греч.). Практика создания терминов на базе мертвых древнегреческого и латинского языков стала международной. На­пример, слова телефон, телеграф, аэростат и др. не имеют жи­вого источника заимствования.

Интернациональные слова могут создаваться не только на основе лексики одного из указанных языков. Нередко берется основа одного языка, а словообразующий элемент другого языка или используются обе основы из разных языков. Так образовано, например, слово автомобиль: первая часть авто - «сам» из гре­ческого языка, вторая мобиль - «движение» из латинского.

Приобщать школьников к этимологии могут не толь­ко учителя-словесники, но и преподаватели всех пред­метов. Обогатить лексический запас, пробудить интерес к значению и происхождению терминов помогает сов­местное составление терминологических сло­вариков с кратким толкованием слов, включающих международные словообразовательные элементы.

Приведем пример такого словарика:

дем (греческое демос - «народ») - демократия, де­мократический; демагогия;

крат (греческое кратос - «власть») - демократия,

аристократия, технократия;

косм (греческое космос - «вселенная») - космонавт,

космический;

лог (греческое логос - «слово, понятие, учение») - геология, биология, филология, физиология;

метр (греческое метрон - «мера») - сантиметр, геометрия, планиметрия;

микро (греческое микрос - «маленький») - микро­скоп, микроэлемент, микрофон;

моно (греческое монос - «один») - монополия, моно-дог;

оним (греческой оннма - «имя») - синоним, анто­ним, омоним , псевдоним, топоним;

скоп (греческое снопео - «смотрю») - микроскоп, телескоп, калейдоскоп, стереоскоп;

теле (греческое теле - «далеко») - телефон, теле­граф, телевидение, телескоп;

цирк (латинское циркулюс-«круг») - циркуль,-циркуляция, циркулировать.

Этот маленький словарь, конечно, не исчерпывает того круга иноязычных словообразовательных элементов, которые должны входить в активный лексический багаж школьников.

Активное владение русскими и ин­тернациональными морфемами дает возможность понимать мно­гие слова, пришедшие в наш словарь из других языков, и глубже, полнее и точнее понимать слова родного языка.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Когда говорят о языке, имеют в виду прежде всего слова. Без знания слов, притом большого их количества, нельзя знать язык, пользоваться им. Это особенно ясно видно при изучении иностранных языков . Если вы изучили звуковой состав чужого языка и его грамматику, но у вас бедный словарный запас, вы знаете мало слов, вы никогда не сможете понимать этот язык, читать и тем более говорить на нем. Конечно, одни слова без знания звукового состава и грамматического строя языка также не обеспе­чивают владения языком, так как только сочетание этих трех элементов составляет язык. Однако именно знание большого количества слов и умение ими пользоваться определяет степень владения языком. Вот почему слово является важнейшим элементом языка.

Знание большого количества слов, правильное их употребление важно не только при изучении иностранных языков. Оно необходимо и в родном языке, в языке, на котором мы говорим с детства. Неверно было бы думать, что
все люди, говорящие по-русски, для которых русский язык родной, говорят одинаково, пользуются одними и те­ми же словами. Запас слов у разных людей различен. В известной мере он характеризует степень культуры человека.
Учеными подсчитано, что запас слов среднего человека, говорящего по-русски, 3 - 4 тысячи слов, запас слов боль­шого писателя, например Пушкина, 21 тысяча слов. Вспомните «высказывания» одного из персонажей романа Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев» - «людоедки Эллочки»,которая изъяснялась всего 30 словами! Чем же объясняется такая разница? Различием в обра­зовании, в условиях жизни, но, кроме этого, и разным отношением к языку. Усвоение слов родного языка отчасти происходит чисто механически, бессознательно. Человек, как губка, впитывает слова родного языка, так как он с дет­ства окружен людьми, говорящими на этом языке.

Мы с детства усваиваем вместе со сло­вами родного языка действующие в языке законы постро­ения (образования) слов. Это дает нам возможность вместо механического запоминания тысяч и тысяч слов сознательно подойти к языку, постичь его тайны и научиться им поль­зоваться как умным и удобным орудием.

ЛИТЕРАТУРА

, Беседы о русском слове Изд.»Знание», Москва 1976

Как делаются слова Изд. академия наук, Москва 1963

Хрестоматия Русские писатели о языке ГУПизд. Ленинград 1955

Л. Успенский Слово о словах Изд. «Детская литература» 1982

Русское слово Изд. «Просвещение» Москва 1991

Энциклопедия для детей Языкознание. Русский язык. Т10 Аванта Москва 2002

Поскольку мы знаем, что язык невозможен вне общества, то становится очевидным, что именно общество и заставляет язык изменяться.

А если точнее, то изменения, происходящие в обществе, затрагивают и язык, заставляя его изменяться.
А если рассуждать более обобщёнными категориями, то можно сказать, что заставляет язык изменяться время.

Язык – развивающееся явление

«Язык – это история народа. Язык – это путь цивилизации и культуры...
Поэтому-то изучение и сбережение русского языка является не праздным занятием от нечего делать, но насущной необходимостью» .
(Александр Иванович Куприн)

Н.В. Гоголь сказал о языке, что он «живой, как жизнь». Сказал он это о русском языке, но сказанное можно отнести к любому языку. Кроме, конечно, мёртвых языков. О том, почему они стали мёртвыми – немного позже.
Изменения в языке очевидны. Достаточно прочитать произведения писателей XVIII в., и мы увидим, как сильно изменился наш язык за прошедшее время.
Русская письменность, которая была разработана в середине IX в. братьями-просветителями Кириллом и Мефодием, началась с кириллицы.
И только в XVIII в. она претерпела сильное изменение.

Петровская реформа языка

«Обращаться с языком кое-как – значит, и мыслить кое-как: приблизительно, неточно, неверно».
(Алексей Николаевич Толстой)

Поль Деларош «Портрет Петра I»

Пётр I начал преобразования в государстве, целью которых было не только создание новых армии, флота, государственного управления, промышленности, но и создание новой культуры. В 1710 г. Пётр I утвердил новый алфавит с упрощённым начертанием букв, а церковнославянский шрифт остался для печатания церковной литературы. Были упразднены «кси» и «пси» и другие буквы. Эти сугубо греческие буквы даже стояли не на своём исходном месте, они при создании алфавита были вынесены в конец, т.к. были не характерны для русского языка.
Разделение алфавита на церковный и гражданский говорило о том, что отныне в обществе противопоставлено светское и духовное: церковнославянский язык и церковный шрифт обслуживают старую культуру, а русский язык и гражданский шрифт обслуживают новую светскую культуру.
Инициатива введения гражданского шрифта принадлежала Петру, а вся подготовка языковой реформы проходила под непосредственным его наблюдением. На первом издании Азбуки 29 января 1710 г. рукою Петра написано: «Сими литеры печатать исторические и манифактурныя книги. А которыя подчернены [зачёркнутые Петром кириллические буквы], тех [в] вышеписанных книгах не употреблять».
Отрицая греческие формы в языке, Пётр I ориентировался на латинский шрифт, как и вообще на западную культуру.
В это время в русский язык вошли 4,5 тысячи новых слов, заимствованных из европейских языков.

Гражданский шрифт

«Славяно-российский язык, по свидетельствам самих иностранцев-эстетов, не уступает латинскому ни в мужестве, греческому ни в плавности, превосходит все европейские языки: итальянский, испанский и французский, не говоря уже о немецком».
(Гавриил Романович Державин)

Итак, гражданский шрифт был введён в России Петром I в 1708 г. для печати светских изданий.
«... Петр поручил кому-то составить образец гражданской азбуки и отправить его в Амстердам для вылития там нового шрифта. В 1707 г. прибывший из Голландии словолитец Антон Демей привез с собой «новоизобретенных русских литер 8 азбуки с пунсонами, матрицами и формами...». Шрифт, введенный Петром Великим, разнился от славянского тем, что в нем вовсе исключены буквы откинуты надсточные знаки.

Надстрочные знаки - в церковнославянском языке специальные знаки, заимствованые из греческого, которые ставились над строкой для обозначения разных типов ударения ́ ̀ ̑ и придыхания ̛ , а также титло ҃ - знак над сокращенно написанным словом или буквой, употребленной в числовом значении.

Написание с использованием титла слова «Господь»

А вот так выглядело кириллическое числительное «один»

Остальные буквы получили начертание, какое они имеют ныне, с следующими исключениями: буква д сначала походила на латинскую g, прописная же сохранила прежнюю форму; вместо введен был латинский s; вместо - одна буква I без всякого вверху знака; - как латинские m, n; буквы ц, ф, ъ и ь, а также р, щ и ы имели в очертании некоторые отличия от нынешних. Этим-то шрифтом напечатаны были в 1708 г. в Москве три книги: «Геометрiа славенскi землемерiе иѕдадеся новотiпографским тiсненiем», «Прiклады како пiшутся комплементы» и «Кнiга о способах творящiх водохожденiе рекъ свободное». Но, вероятно, опыт убедил, что шрифт этот не совсем удобен, а потому в «Побеждающей крепости к счастлïвому поздравлению славноï победы над Азовымъ ï к счастлïвому въезд в Москву» (соч. инженера Боргсдорфа), напечатанном в том же 1708 г., сделаны уже уступки, напоминающие прежнюю азбуку: в книге являются славянские над ï стоят везде точки – начертание, которое сохранилось в нашей печати чуть ли не до начала текущего столетия, тогда же введены над словами силы (ударения). В 1709 г. последовали дальнейшие изменения. Появились Э и И, восстановлена; И употреблялось в трех случаях: в сочетании двух и (ïи), в начале русских слов и в конце слов. Тогда же з (земля) стала употребляться во всех случаях, вместо отмененного ѕ (зело); д получило современное начертание; ь, ц, ф, т, п получили очертания, более подходящие к нынешним». Были и другие изменения.

«При преобразовании кириллицы обращено было внимание только на форму букв. Преобразование церковной азбуки для гражданской печати ограничилось почти единственно упрощением и округлением начертаний букв, сближением их с латинскими буквами. Но звуковые особенности языка, к которому их применяли, совершенно упущены были из виду. Вследствие этого наше правописание приняло преобладающий исторический или этимологический характер.
Культурное значение гражданской азбуки чрезвычайно велико: введение ее составляло первый шаг к созданию народно-русского письменного языка» (из Энциклопедического словаря Брокгауза и Эфрона).

М.В. Ломоносов: Реформы русского литературного языка

«По отношению каждого человека к своему языку можно совершенно точно судить не только о его культурном уровне, но и о его гражданской ценности».
(Константин Георгиевич Паустовский)

Наиболее важные реформы русского литературного языка и системы стихосложения XVIII в. были сделаны Михаилом Васильевичем Ломоносовым. В 1739 г. он написал «Письмо о правилах российского стихотворства», в котором сформулировал принципы нового стихосложения на русском языке. Он утверждал, что вместо того, чтобы культивировать стихи, написанные по заимствованным из других языков схемам, необходимо использовать возможности русского языка. Ломоносов полагал, что можно писать стихи многими видами стоп: двусложными (ямб и хорей) и трёхсложными (дактиль, анапест и амфибрахий). Новаторство Ломоносова вызвало дискуссию, в которой активно участвовали Тредиаковский и Сумароков. В 1744 г. были изданы три переложения 143-го псалма, выполненные этими авторами, и читателям было предложено высказаться, который из текстов они считают лучшим.
И хотя В. Белинский назвал Ломоносова «Петром Великим нашей литературы», отношение к реформам Ломоносова не было однозначным. Их не одобрял и Пушкин.
Но, кроме вклада в поэтический язык, Ломоносов был также автором научной русской грамматики. В этой книге он описал богатства и возможности русского языка: «Карл пятый, римский император, говаривал, что ишпанским с богом, французским – с друзьями, немецким – с неприятельми, итальянским – с женским полом говорить прилично. Но если бы он российскому языку был искусен, то, конечно, к тому присовокупил бы, что им со всеми оными говорить пристойно, ибо нашел бы в нем великолепие ишпанского, живость французского, крепость немецкого, нежность италиянского, сверх того богатство и сильную в изображениях краткость греческого и латинского языка». Более подробно познакомиться с учением о трёх штилях Ломоносова можно . О вкладе Ломоносова в русскую литературу – .

Создателем современного литературного языка считается Александр Сергеевич Пушкин, произведения которого являются вершиной русской литературы, хотя со времени создания его крупнейших произведений прошло уже более 200 лет. В языке за это время произошло много существенных изменений. Если сравнить язык Пушкина и язык современных писателей, то здесь мы увидим много стилистических и иных различий. Сам же Пушкин считал, что в формировании русского литературного языка первостепенную роль сыграл Н.М. Карамзин: он «освободил язык от чуждого ига и возвратил ему свободу, обратив его к живым источникам народного слова».

Реформы идут за языком или язык подчиняется реформам?

«Нет в русском языке ничего осадочного или кристаллического; всё волнует, дышит, живет».
(Алексей Степанович Хомяков)

На этот вопрос можно уверенно ответить: реформы идут за языком. Создаётся такая языковая ситуация, когда становится очевидным: надо законодательно что-то менять. Чаще всего реформы опаздывают и не успевают за языком.
Например, до начала XIII в. буквы Ь и Ъ обозначали звуки: [Ь] произносился примерно как [Э], а [Ъ] – как [O]. Затем эти звуки исчезли, и буквы не обозначают звуков, а играют лишь грамматическую роль.

Орфографическая реформа языка 1918 года

«Как материал словесности, язык славяно-русский имеет неоспоримое превосходство перед всеми европейскими».
(Александр Сергеевич Пушкин)

К началу XX в. назрела новая реформа языка – орфографическая. Она долго обсуждалась и готовилась под председательством А. А. Шахматова. Основная её задача была в упрощении правописания.
В соответствии с реформой:
из алфавита исключались буквы Ѣ (ять), Ѳ (фита), І («и десятеричное»); вместо них должны употребляться, соответственно, Е, Ф, И;
исключался твёрдый знак (Ъ) на конце слов и частей сложных слов, но сохранялся в качестве разделительного знака (подъём, адъютант);
изменялось правило написания приставок на з/с: теперь все они (кроме собственно с-) кончались на с перед любой глухой согласной и на з перед звонкими согласными и перед гласными (разбить, разораться, разступиться → разбить, разораться, но расступиться);
в родительном и винительном падежах прилагательных и причастий окончание -аго после шипящих заменялось на -его (лучшаго → лучшего), во всех остальных случаях -агозаменялось на -ого, а -яго на -его (например, новаго → нового, ранняго → раннего), в именительном и винительном падежах множественного числа женского и среднего родов -ыя, -ія - на -ые, -ие (новыя (книги, изданія) → новые);
словоформы женского рода множественного числа онѣ, однѣ, однѣхъ, однѣмъ, однѣми заменялись на они, одни, одних, одним, одними;
словоформа родительного падежа единственного числа ея (нея) - на её (неё) (из Википедии).
В последних пунктах реформа затрагивала не только орфографию, но и орфоэпию и грамматику. В документах орфографической реформы 1917-1918 гг. ничего не говорилось о судьбе редкой и выходившей из практического употребления ещё до 1917 года буквы Ѵ (ижицы); на практике после реформы она окончательно исчезла из алфавита.
Реформа сократила количество орфографических правил, привела к некоторой экономии при письме и типографском наборе, исключив Ъ на конце слов, устранила из русского алфавита пары полностью омофоничных графем (Ѣ и Е; Ѳ и Ф; І, Ѵ и И), приблизив алфавит к реальной фонологической системе русского языка.
Но время шло, и появились новые проблемы несоответствия проблем графики и написания. Да и реформа 1918 г. не устранила полностью уже существовавшие проблемы.
Периодически в жизнь языка вторгались и что-то в нём изменяли. Вот например:
в 1918 г. наряду с «ъ» стали употреблять апостроф ("). На практике употребление апострофа было повсеместным.

В 1932-1933 гг. были отменены точки в конце заголовков.

В 1934 г. было отменено употребление дефиса в союзе «то есть».
В 1935 г. отменяются точки в написании аббревиатур из заглавных букв.
В 1938 г. отменено употребление апострофа.
В 1942 г. введено обязательное употребление буквы «ё».
В 1956 г. употребление буквы «ё» (уже по новым правилам) стало факультативным, для уточнения правильного произношения («вёдро»).
Но всё-таки самые большие изменения затрагивают словарный состав языка.

Изменения словарного состава

«Дивишься драгоценности нашего языка: что ни звук, то и подарок: все зернисто, крупно, как сам жемчуг, и, право, иное названье еще драгоценней самой вещи».
(Николай Васильевич Гоголь)

Причины изменения словарного состава любого языка те же, что и причины изменения языка вообще.
Состав языка пополняется за счёт новых слов. В каждый исторический период приходят новые слова. Сначала они являются неологизмами, но постепенно становятся общеупотребительными, а затем могут и устареть – всё течёт, всё меняется. Например, когда-то слово «электростанция» было неологизмом, но прошло несколько десятков лет – и слово стало общеупотребительным.
Неологизмы (новообразованные и заимствованные) бывают как общеязыковые, так и авторские.
Вот пример авторских неологизмов: М. В. Ломоносов обогатил русский литературный язык словами «атмосфера», «вещество», «градусник», «равновесие», «диаметр», «огнедышащие» (горы), «удельный» (вес) и др.
А слова «промышленность», «трогательный», «занимательный» ввёл в русский язык Н. М. Карамзин. «Головотяп, головотяпство» – неологизмы М. Е. Салтыкова-Щедрина и т.д.
Другие слова, наоборот, устаревают. И здесь тоже разные причины: исчезает явление – исчезает из повседневного употребления слово. И хотя в словаре оно существует, но становится историзмом. К примеру, слово «кафтан». Бывает и по-другому: предмет или явление само по себе не исчезло, но его название устарело – это архаизм: длань (ладонь), вечор (вчера), лепота (красота) и др.
Иногда уже исчезнувшее из обихода слово вдруг выплывает на поверхность и становится снова общеупотребительным, например, слово «господа́».
А иногда старое слово получает новое значение, как, например, слово «перестройка».

Заимствования

«Я не считаю хорошим и пригодным иностранные слова, если только их можно заменить чисто русскими или более обруселыми. Надо беречь наш богатый и прекрасный язык от порчи».
(Николай Семенович Лесков)

В разные периоды нашей истории заимствования происходили из разных языков: в эпоху Наполеона всё светское русское общество предпочитало общаться на французском языке.
Очень много говорят и спорят о неоправданных сейчас заимствованиях с английского языка. Впрочем, и о заимствованиях из французского говорили так же.
Вот у Пушкина читаем:

Она казалась верный снимок
Du comme il faut... Шишков, прости:
Не знаю, как перевести.

Дело, конечно, не в переводе, а в том, что французский язык стал для аристократов того времени гораздо родней, чем родной.
Сторонники английских заимствований считают, что этими самыми заимствованиями наш язык обогащается. В каком-то смысле да, но есть и отрицательные стороны заимствований, особенно бездумных. Ведь часто человек употребляет новое для него слово просто потому, что вокруг все так говорят. А что оно означает – понимает не совсем или совсем не понимает. Много заимствований «офисных»: менеджер, маркетинг, мерчендайзер, клининг и т.д.
Иногда эти «обогащения» просто уродуют наш язык, они не соответствуют внутренним закономерностям русского языка.
Да, язык – это живое явление. А всё живое меняется и развивается. Неизбежно меняется и язык. Но во всём надо знать меру. И если в русском языке есть синонимы иностранного слова, то лучше всё-таки пользоваться родным словом, а не чужим, отбрасывать весь языковой «мусор». Например, зачем нам это непонятное слово «клининг»? Ведь в переводе с английского это слово означает «уборка». Всего лишь! Для чего же нужны такие слова в нашем языке? Если только для вычурности или чтобы щегольнуть иностранным словом...
Наш язык настолько богат и гибок, что всему у него найдётся своё название.
«Как ни говори, а родной язык всегда останется родным. Когда хочешь говорить по душе, ни одного французского слова в голову нейдёт, а ежели хочешь блеснуть, тогда другое дело».
(Лев Николаевич Толстой)

Мёртвый язык. Почему он таким становится?

Мёртвый язы́к – это язык, не существующий в живом употреблении. Часто он известен только по письменным памятникам.
Почему язык становится мёртвым? По разным причинам. Например, один язык заменяется другим или вытесняется другим в результате завоевания страны колонизаторами. Например, наиболее популярным иностранным языком в Алжире, Тунисе и Марокко является французский язык, а в Египте и странах Персидского залива (ОАЭ, Кувейт, Оман) таковым является английский язык. Многие исконные американские языки были вытеснены английским, французским, испанским и португальским языками.
Иногда мёртвые языки, перестав служить средством живого общения, сохраняются в письменной форме и используются для нужд науки, культуры, религии. Например, латинский язык является мёртвым, но именно он считается предком современных романских языков. И в настоящее время он используется наукой (медициной и др.) и католической церковью.
Древнерусский язык – тоже мёртвый язык, но от него получили развитие современные восточнославянские языки.
Иногда мёртвый язык вдруг оживает. Так случилось, например, с ивритом. Он возрождён и адаптирован как разговорный и официальный язык государства Израиль в XX в.

Иногда представители немногочисленных народов сами отказываются от изучения национальных языков, отдавая предпочтение государственному языку страны, в которой они живут. По некоторым источникам, около половины малых национальных языков в России находится на грани исчезновения. А в Непале большинство населения изучает и использует не свой родной язык, а английский.

Сегодня русский язык как развивающееся явление редко рассматривается. Все к нему привыкли, употребляют слова автоматически, порой даже не задумываясь. И это понятно, ведь мы являемся носителями русского языка. Однако, исходя из этого же, следует хотя бы иногда интересоваться его историей и спецификой. На протяжении столетий он претерпевал изменения, старые слова искоренялись, новые добавлялись, становился другим и алфавит. Русский язык как развивающееся явление представляет собой совершенно уникальное культурное наследие.

Связь с историей

Множество столетий отделяет нынешний русский язык от того, на котором общались наши далёкие предки. За это время изменилось многое. Одни слова стали совершенно забытыми, их сменили новые. Поменялась и грамматика, а старые выражения приобрели совершенно другое толкование. Интересно, если бы современный русский человек встретился с одним из наших далеких предков, получилось бы у них поговорить и понять друг друга? Определенно да, что быстротекущая жизнь изменилась вместе с языком. Многое в нем оказалось очень устойчивым. И речь предков можно было бы понять. Учёные-филологи провели интересный и кропотливый эксперимент - они сопоставили словарь Ожегова со “Словарём русского языка XI-XVII века”. В ходе работы выяснилось, что около трети средне- и высокочастотных слов идентичны друг другу.

Что повлияло на изменения

Язык как развивающееся явление существовал всегда, с того самого момента, как люди начали говорить. Изменения, происходящие в нём, являются неизбежным спутником истории языка, причем абсолютно любого. Но так как он является одним из самых богатых и разнообразных, то и за тем, как развивается русский язык, наблюдать интереснее. Надо сказать, что преимущественно условия функционирования языка были изменены из-за политических катаклизмов. Росло влияние средств массовой информации. Это также влияло на развитие русского языка, делало его более либеральным. Менялось к нему, соответственно, и отношение людей. К сожалению, в наше время мало кто придерживается литературных норм, всё больше распространяется Как следствие - периферийные элементы жанров стали центром всей Имеются в виду просторечье, сленг и жаргон.

Диалектизм

Стоит отметить, что язык - развивающееся явление во всех регионах нашей необъятной страны. И новые нормы лексикологии появляются как в общенародной речи, так и в отдельных регионах России. Имеются в виду диалектизмы. Существует даже так называемый “московско-петербургский словарь”. Несмотря на то что эти города довольно близко расположены друг к другу, их диалекты отличаются. Особый говор можно наблюдать в Архангельской и Вятской областях. Там существует огромное количество слов, которые обозначают на самом деле совершенно обыкновенные понятия. Но в результате, если употреблять эти выражения, то житель Москвы или Петербурга поймёт такого собеседника не лучше, чем если бы он говорил на народном белорусском языке.

Сленг и жаргон

Язык как развивающееся явление не мог избежать введения в него жаргонных выражений. Особенно актуально это для нашего времени. Как развивается язык сегодня? Не самым лучшим образом. Он регулярно пополняется выражениями, которые чаще всего употребляет молодежь. Ученые-филологи считают, что эти слова очень примитивные и не имеют глубокого смысла. Также они уверяют, что век подобных фраз весьма короткий, и долго они не проживут, так как не несут какой-либо смысловой нагрузки, не являются интересными для интеллигентных и образованных людей. Таким словам не удастся вытеснить литературные выражения. Однако в реальности можно наблюдать совершенно противоположное. Но в целом это уже вопрос, касающийся уровня культуры и образованности.

Фонетика и алфавит

Исторические изменения не могут затрагивать какой-либо один аспект языка - они влияют целиком и полностью на всё, начиная с фонетики и заканчивая спецификой построения предложения. Современный алфавит произошел от кириллицы. Названия букв, их начертания - всё это отличалось от того, что мы имеем сейчас. Конечно, ведь в далекие времена использовался алфавит. Первую его реформу провёл Петр Первый, который исключил некоторые буквы, а другие стали более округлыми и упрощенными. Изменилась и фонетика, то есть звуки стали произноситься по-другому. Мало кто знает, что в те времена озвучивался! Его произношение было близко к “О”. Кстати, о твёрдом знаке можно сказать то же самое. Только его произносили, как “Э”. Но потом эти звуки исчезли.

Словарный состав

Русский язык как развивающееся явление претерпел изменения не только в плане фонетики и произношения. Постепенно в него вводились новые слова, чаще всего заимствованные. Например, в последние годы в наш обиход прочно вошли следующие изречения: файл, дискета, шоу, кино и многие другие. Дело в том, что меняется не только язык, изменения происходят и в жизни. Образуются новые явления, которым надо давать названия. Соответственно, появляются и слова. Кстати, старые выражения, давно канувшие в Лету, в последнее время возрождаются. Все уже забыли про такое обращение, как “господа”, называя своих собеседников “друзьями”, “коллегами” и т. д. Но в последнее время это слово вновь вошло в русскую разговорную речь.

Многие выражения уходят из своей среды обитания (то есть из профессиональных языков определенного профиля) и вводятся в повседневную жизнь. Все знают, что компьютерщики, врачи, инженеры, журналисты, повара, строители и многие другие специалисты той или иной сферы деятельности общаются на “своих” языках. И некоторые их выражения порой начинают употреблять повсеместно. Следует также отметить, что русский язык обогащается ещё и из-за словообразования. В качестве примера можно привести существительное “компьютер”. При помощи приставок и суффиксов образуется сразу несколько слов: компьютеризация, компьютерщик, компьютерный и т. д.

Новая эпоха русского языка

Как бы то ни было, всё, что ни делается, - к лучшему. В данном случае это выражение также подходит. За счёт свободы форм выражения стала проявляться тенденция к так называемому словотворчеству. Хотя нельзя сказать, что оно всегда получалось удачным. Конечно, ослабела официальность, которая была присуща публичному общению. Но, с другой стороны, лексическая система русского языка стала очень активной, открытой и “живой”. Общаясь простым языком, людям проще понимать друг друга. Все явления внесли определенный вклад в лексикологию. Язык, как развивающееся явление, продолжает существовать и по сей день. Но сегодня это яркое и оригинальное культурное наследие нашего народа.

Повышенный интерес

Хочется отметить, что русский язык - развивающееся явление, которое интересует сегодня многих людей. Ученые всего мира занимаются его изучением и познаванием специфики, которая ему свойственна. Общество развивается, наука также идёт вперед семимильными шагами, Россия обменивается с другими странами научными разработками, производится культурный и экономический взаимообмен. Всё это и многое другое вызывает потребность овладеть русским языком у граждан других стран. В 87 государствах его изучению уделяют особое внимание. Порядка 1640 университетов преподают его своим студентам, несколько десятков миллионов иностранцев горят желанием овладеть русским языком. Это не может не радовать. И если наш русский язык как развивающееся явление и культурное наследие вызывает такой интерес у иностранцев, то и мы, его носители, должны на достойном уровне им владеть.

15. Морфологическая классификация языков: языки изолирующие и аффиксирующие, агглютинативные и флективные, полисинтетические языки.

16. Генеалогическая классификация языков.

17. Индоевропейская семья языков.

18. Славянские языки, их возникновение и место в совеременном мире.

19. Внешние закономерности развития языка. Внутренние законы развития языка.

20. Родство языков и языковые союзы.

21. Искусственные международные языки: история создания, распространения, современное состояние.

22. Язык как историческая категория. История развития языка и история развития общества.

1) Период первобытнообщинного, или родоплеменного, строя с племенными (родоплеменными) языками и диалектами;

2) Период феодального строя с языками народностей;

3) Период капитализма с языками наций, или национальными языками.

2. На смену бесклассовой первобытнообщинной формации пришла классовая организация общества, что совпало с образованием государств.

22. Язык как историческая категория. История развития языка и история развития общества.

1) Период первобытнообщинного, или родоплеменного, строя с племенными (родоплеменными) языками и диалектами;

2) Период феодального строя с языками народностей;

3) Период капитализма с языками наций, или национальными языками.

2. На смену бесклассовой первобытнообщинной формации пришла классовая организация общества, что совпало с образованием государств.

23. Проблема эволюции языка. Синхронический и диахронический подход к изучению языка.

24. Социальные общности и типы языков. Языки живые и мёртвые.

25. Германские языки, их возникновение, место в современном мире.

26. Система гласных звуков и её своеобразие в разных языках.

27. Артикуляционная характеристика звуков речи. Понятие дополнительной артикуляции.

28. Система согласных звуков и её своеобразие в разных языках.

29. Основные фонетические процессы.

30. Транскрипция и транслитерация как способы искусственной передачи звуков.

31. Понятие о фонеме. Основные функции фонем.

32. Фонетические и исторические чередования.

Исторические чередования

Фонетические (позиционные) чередования

33. Слово как основная единица языка, его функции и свойства. Соотношение слова и предмета, слова и понятия.

34. Лексическое значение слова, его компоненты и аспекты.

35. Явление синонимии и антонимии в лексике.

36. Явление полисемии и омонимии в лексике.

37. Активная и пассивная лексика.

38. Понятие о морфологической системе языка.

39. Морфема как мельчайшая значимая единица языка и часть слова.

40. Морфемная структура слова и её своеобразие в разных языках.

41. Грамматические категории, грамматическое значение и грамматическая форма.

42. Способы выражения грамматических значений.

43. Части речи как лексико-грамматические разряды. Семантические, морфологические и другие признаки частей речи.

44. Части речи и члены предложения.

45. Словосочетания и его типы.

46. Предложение как основная коммуникативная и структурная единица синтаксиса: коммуникативность, предикативность и модальность предложения.

47. Сложное предложение.

48. Литературный язык и язык художественной литературы.

49. Территориальная и социальная дифференциация языка: диалекты, профессиональные языки и жаргоны.

50. Лексикография как наука о словарях и практике их составления. Основные типы лингвистических словарей.

33. Слово как основная единица языка, его функции и свойства. Соотношение слова и предмета, слова и понятия.

Слово как основная единица лексики (лексического уровня языка) считается важнейшей, центральной единицей языковой системы. Слово - кратчайшая единица языка, способная обозначать явления действительности (предметы, признаки, действия, состояния, отношения и т. д.), выражать чувства, эмоции, волеизъявления человека. Именно слова в максимальной степени способствуют выполнению любым языком основной функции - служить средством общения людей, обеспечивать взаимопонимание между ними. Это подтверждается, в частности, тем, что степень владения языком (например, при изучении иностранных языков) определяется прежде всего объемом усвоенной лексики чужого языка.

На это неоднократно обращалось внимание в лингвистической литературе. «Когда говорят о языке, имеют в виду прежде всего слово. Без знания слов, притом большого их количества, нельзя знать язык, пользоваться им. Это особенно ясно видно при изучении иностранных языков. Если вы изучили звуковой состав чужого языка и его грамматику, вы никогда не сможете понимать этот язык, читать и тем более говорить на нем. ...Именно знание большого количества слов и умение ими пользоваться определяет степень владения языком. Вот почему слово является важнейшим элементом языка» . Слово есть «единица, неотступно представляющаяся нашему уму как нечто центральное во всем механизме языка» [Соссюр].

В каждом языке слов очень много. Если, например, количество звуков/фонем исчисляется в разных языках десятками, количество морфем (не считая корневых, которые часто равны отдельным словам) - сотнями, то количество слов исчисляется десятками и сотнями тысяч. При этом слова в каждом языке весьма неоднородны как по материальной структуре, так и по семантике и выполняемым функциям. «Несмотря на несомненную реальность слова как определенного языкового явления, несмотря на яркие признаки, ему присущие, оно очень трудно поддается определению. Это объясняется многообразием слов со структурно-грамматической и семантической точек зрения». По утверждению некоторых лингвистов, «вообще удовлетворительного определения слова нет, да и едва ли можно его дать».

Так как определение понятия слова считается исключительно сложной проблемой лексикологии и языкознания в целом, многие лингвисты, отказываясь от определения слова, ограничиваются указанием отдельных его признаков. По словам В. В. Виноградова, «лингвисты избегают давать определение слова или исчерпывающее описание его структуры, охотно ограничивая задачу указанием лишь некоторых внешних (преимущественно фонетических) или внутренних (грамматических или лексико-семантических) признаков слова».

В современной лингвистике при определении понятия слова обычно обращается внимание на такие его признаки, как

наличие плана выражения (звуковой оболочки) и

способность выполнять номинативную функцию (т. е. называть определенные предметы и явления действительности),

относительная самостоятельность.

При этом нередко подчеркивается роль слова как важнейшей единицы языка.

Ср. некоторые определения понятия слова, сформулированные с учетом данной его особенности:

слово - это «важнейшая “единица” языка, обозначающая явления действительности и психической жизни человека и обычно одинаково понимаемая коллективом людей, исторически между собой связанных и говорящих на одном языке» [Будагов];

это «кратчайшее самостоятельное сложное историческое единство материального (звуки, “формы”) и идеального (значение)» [Там же];

это «значимая самостоятельная единица языка, основной функцией которой является номинация (называние)» [Реформатский];

это «звук или комплекс звуков, обладающий значением и употребляющийся в речи как некое самостоятельное целое» [Калинин];

это «основная структурно-семантическая единица языка, служащая для именования предметов и их свойств, явлений, отношений действительности, обладающая совокупностью семантических и грамматических признаков, специфичных для каждого языка» [ЛЭС].

В лексикологии слово выступает «в качестве одной из важнейших и непосредственно воспринимаемых единиц языка. Оно представляет собой единство знака (звуковой или графической оболочки) и значения - грамматического и лексического» [Новиков].

В отечественном языкознании постоянно предпринимаются попытки уточнить понятие слова с учетом всех присущих ему существенных признаков, учесть при его определении «предельный минимум признаков, характерных для слова», т. е. дать такое определение данного понятия, которое позволило бы противопоставить слово всем другим единицам языка. К таким признакам слова относятся :

1) фонетическая оформленность , т. е. выраженность звуком или сочетанием звуков (чем слово отличается от различных языковых моделей);

2) семантическая валентность , т. е. наличие значения (чем слово отличается от звука);

3) недвуударенность , т. е. невозможность иметь более одного основного словесного ударения (чем слово отличается от словосочетания, в том числе и фразеологического);

4) лексико-грамматическая отнесенность , т. е. прикрепленность к определенному лексико-грамматическому разряду, или части речи (чем слово отличается от морфемы);

5) лексическая непроницаемость , т. е. невозможность «вставки» внутрь слова других словесных единиц (чем слово отличается, например, от свободных словосочетаний, предложно-падежных конструкций) [см. там же, с. 21].

Если учесть все перечисленные признаки, то слово может быть определено как «лингвистическая единица [имеется в виду фонетически оформленная единица языка], имеющая (если она не безударна) в своей исходной форме одно основное ударение и обладающая значением, лексико-грамматической отнесенностью и непроницаемостью».

При определении понятия слова нередко принимаются во внимание и другие признаки этой единицы языка, такие, как, например, цельнооформленность [в таком случае единицы типа диван-кровать (ф. род. п. дивана кровати ), пятьдесят (ф. род. и дат. п. пятидесяти ), Соловьёв-Седой (ф. твор. п. Соловьёвым-Седым ), Ростов-на-Дону (ф. предл. п. в Ростове-на-Дону ) и др. должны рассматриваться не как сложные слова, а как сочетания разных слов] или воспроизводимость (хотя воспроизводимыми являются и иные единицы языка, например, устойчивые словосочетания, или фразеологизмы).

Сформулированное по отношению к русскому языку, данное определение слова подходит и для многих других языков. Однако его нельзя считать универсальным: есть языки, в которых не все слова характеризуются указанным выше набором признаков. В ряде языков имеются, например, лексически проницаемые слова. Так, в немецком языке в словах с отделяемыми приставками между корнем и приставкой может употребляться местоимение; ср.: auf stehen (‘встать, вставать’) и stehen Sie auf (‘[вы] встаньте’). В португальском языке служебное местоимение может располагаться между основой глагола и флексией будущего времени; ср.: vos darei и dar vos ei (‘[я] вам дам’) и др.

Говоря о слове как единице лексического уровня языка, следует различать слово как единицу языковой системы и как единицу речи. Все, что было сказано о слове выше, характеризует его как единицу языка. В речи большинство слов используется в одном из формальных или семантических видоизменений. Слово как совокупность разных видоизменений называется лексеґмой, а конкретное видоизменение слова, конкретный его представитель в речи, - лексом (или лексой). Для обозначения внешних, формальных видоизменений слова можно предложить составной термин «формальный лекс» («формальная лекса»), для обозначения смысловых, семантических его видоизменений - термин «семантический лекс» («семантическая лекса»).

Обыкновенно выделяют следующие функции слова:

1. Номинативная функция (назначение слова служить наименованием предмета, функция называния, процесс присваивания имён, имянаречения) обладает рядом свойств:

1.1. относительная самостоятельность , заключающаяся в том, что слово позиционно и синтаксически более самостоятельно, чем морфема, но менее самостоятельно, чем предложение;

1.2. воспроизводимость – способность слова храниться в памяти и при необходимости активизироваться в соответствующей форме;

1.3. выделимость – наличие фонетических, семантических и грамматических признаков, на основании которых слово выделяется в тексте.

Наряду с номинативной функцией , благодаря которой слово называет и различает какое-либо явление реального или ирреального мира, оно [слово] обладает следующими функциями:

2. Обобщающая ( семиотическая ) функция, определяющая способность слова объединять все однотипные явления в один класс и называть его;

3. Строительная функция , в силу которой слова являются единицами, из которых строятся предложения.

Значение и концепт (это содержательная сторона словесного знака , за которой стоит понятие , относящееся к умственной , духовной или материальной сфере существования человека, закрепленное в общественном опыте народа, имеющее в его жизни исторические корни, социально и субъективно осмысляемое и - через ступень такого осмысления - соотносимое с другими понятиями, ближайше с ним связанными или, во многих случаях, ему противопоставляемыми ).

Современная когнитивная лингвистика развивает и углубляет наши представления о фиксируемом словом знании, по-новому интерпретируя многие традиционные научные проблемы.

Одной из таких проблем является проблема соотношения значения и концепта с точки зрения лингвистики, психолингвистики и когнитивной лингвистики.

Проблема соотношения концепта и значения – важнейшая проблема когнитивной лингвистики, поскольку от ее теоретического решения зависит как само существование когнитивной лингвистики как отдельного лингвистического направления, так и методика исследования, которая, в свою очередь, предопределяет получаемые результаты.

Предложим свое понимание разграничения данных понятий, основанное на

понимании отражательного характера человеческого знания.

Мы определяем концепт как дискретное ментальное образование , являющееся базовой единицей мыслительного кода человека , обладающее относительно упорядоченной внутренней структурой , представляющее собой результат познавательной (когнитивной ) деятельности личности и общества и несущее комплексную , энциклопедическую информацию об отражаемом предмете или явлении , об интерпретации данной информации общественным сознанием и отношении общественного сознания к данному явлению или предмету .

Значение есть закрепленное лексемой отражение действительности .

Общие черты значения и концепта. Сознание человека, локализуясь в мозге и являя собой функцию мозга,отражает объективную и субъективную действительность.

Концепт и значение в равной мере представляют собой отражение действительности (объективной и субъективной). Оба явления – значение и концепт – когнитивной природы, оба представляют собой результат отражения и познания действительности сознанием человека.

Когнитивные признаки, образующие содержание концепта, отражают определенные стороны явлений реальной действительности. Значение слова также имеет когнитивный характер – оно состоит из сем, репрезентирующих, представляющих в речи отдельные когнитивные признаки, образующие содержание концепта.

Различия между значением и концептом. Значение и концепт – продукты деятельности разных видов сознания.

Концепты и значения – ментальные единицы, вычленяемые, соответственно, в когнитивном и языковом сознании человека и образующих само содержание этих видов сознания. Концепт – продукт когнитивного сознания человека (представленного его сознанием в целом), значение – продукт языкового сознания (представленного в значениях языковых знаков).

Особенность семантики языковых единиц в том, что семантика не просто отражает действительность, как концепт, но и сообщает о ней, являясь стороной языкового знака.

Значение, таким образом, это общеизвестная и коммуникативно релевантная часть концепта, выступающая в виде стороны языкового знака в актах коммуникации.

Отношения между значением и концептом. Значение по отношению к концепту выступает как его часть, называемаярегулярно используемым и воспроизводимым в данном сообществе языковымзнаком и представляющая в общении коммуникативно релевантную для даннойлингвокультурной общности часть концепта.

Значение своими семами передает определенные когнитивные признаки и компоненты, образующие концепт, но это всегда лишь часть смыслового содержания концепта. Для экспликации всего содержания концепта нужны обычно многочисленные лексические единицы, а значит – значения многих слов, а также необходимы экспериментальные исследования, которые дополнят результаты лингвистического анализа.

Таким образом, значение и концепт соотносятся как коммуникативно релевантная часть и ментальное целое.

Однако психолингвистический анализ семантики слова усложняет анализируемую проблему. Дело в том, что значение, выявляемое психолингвистическими экспериментами, практически всегда оказывается объемнее и глубже, чем его представление в словарях, на которое обычно опираются лингвисты в анализе семантики единиц языка, что позволяет говорить о разных объемах представления значения в разных исследовательских парадигмах.

Как известно, еще А.А. Потебня разграничивал

общеизвестное, «народное», «ближайшее» значение слова и

«дальнейшее» , личное, включающее эмоциональные, чувственные, научно-познавательные признаки.

А.А. Потебня настаивал на том, что языковеды должны изучать только ближайшее значение, что отражает лингвистические представления того времени и в принципе является проявлением лингвистического антиментализма – изучается то, что вербализовано, – который вместе с научным принципом редукционизма господствовал в языкознании вплоть до конца 70-ых гг. прошлого века. Эти принципы вполне соответствовали требованию А.А. Потебни сосредоточиться на изучении ближайших значений, и в языкознании это требование в основном соблюдалось на протяжении примерно столетия. Однако сформировавшиеся в конце ХХ века принцип глобализма и антропоцентрический подход к языку изменили и исследовательскую парадигму: распространение сферы интересов семасиологов и когнитивистов и на дальнейшее значение слова стало общераспространенным принципом анализа в языкознании и смежных науках. Дальнейшее значение неизмеримо ближе к концепту, чем ближайшее, и интерес к нему когнитологов и лингвокогнитологов понятен.

В связи с этим считаем необходимым терминологически разграничить два типа значений –

значение, представленное в толковом словаре, и

значение, представленное в сознании носителя языка.

Значение, фиксируемое в словарях и именуемое в лингвистике системным , создается лексикографами в соответствии с принципом редукционизма, то есть минимизации признаков, включаемых в значение. Редукционизм выступает в данном случае в двух ипостасях – как логический и как описательный редукционизм. Логический редукционизм связан с идеей о том, что значение – это небольшой набор логически вычлененных признаков называемого явления, отражающий его (явления) сущность. Описательный редукционизм диктуется практическими соображениями – объемом словарной статьи, которая не может быть слишком большой, так как тогда объем словаря увеличится до беспредельности.

Получаемое в результате применения принципа редукционизма при составлении словарной дефиниции значение мы называем лексикографическим, поскольку оно сформулировано (смоделировано) специально для представления слова в словарях. Особо подчеркнем, что лексикографическое значение – это в любом случае искусственный конструкт лексикографов, некоторый субъективно определенный ими минимум признаков, который предлагается пользователям словаря как словарная дефиниция. При этом лексикограф фактически априори исходит из того, что именно в определенном лексикографами семантическом объеме употребляет и понимает данное слово основная часть носителей языка.Однако, как уже упоминалось, любые психолингвистические эксперименты, как и многочисленные наблюдения над текстовым употреблением слова, повседневная практика разговорного словоупотребления легко опровергают данное представление о значении.

Вызывает также многочисленные вопросы и идея о том, что включенные лексикографами в дефиницию слова признаки отражают существенные, дифференциальные признаки называемых предметов и явлений. Как правило, это можно с определенной долей надежности констатировать для дефиниций научных терминов; для большинства же общеупотребительных слов признаки, образующие лексикографическое описание значения, могут вообще не иметь отношения к категории существенности, поскольку для многих объектов (в особенности для натурфактов) это понятие просто неприменимо. Например, какие существенные признаки есть у зайца, собаки, яблока, березы, моркови, лужи, окурка, озера? Те признаки, которые можно выделить для этих предметов как существенные, в действительности сплошь и рядом оказываются существенными не для зайца, яблока и т.д., а для людей, использующих эти предметы, и в силу этого существенность данных признаков весьма относительна.

Лексикографическое значение в большинстве случаев оказывается недостаточным для описания реального функционирования слова в речи, оно всегда оказывается по объему меньше реального значения, существующего в сознании носителей языка. Многие признаки реально функционирующего значения в лексикографическом значении не отражены, и, наоборот – некоторые признаки, вошедшие в лексикографическое описание, могут быть очень и очень периферийными, а их яркость в сознании носителей языка оказывается исчезающе мала.

Сказанное нисколько не умаляет достижений лексикографов, не ставит под сомнение необходимость толковых словарей – они соответствуют своему назначению «натолкнуть» читателя на узнавание слова (как говорил С.И. Ожегов, никто не будет с толковым словарем в руках определять, какая птица пролетела), но свидетельствует о несводимости значения слова к его словарному толкованию.

Поскольку многие семантические признаки слова, не фиксируемые словарными дефинициями, регулярно проявляются в определенных контекстах употребления слова, (ср., к примеру, признаки «слабая», «капризная» и др. в значении слова «женщина», постоянно обнаруживаются в художественных текстах, в метафорических переносах), лексикографам и лексикологам, работающим над словарными дефинициями, приходится идти на определенные уловки – признавать возможность наличия у слова дополнительных «оттенков значения», периферийных, потенциальных и т.д. семантических компонентов, не фиксируемых словарными определениями слов.

В связи с этим представляется целесообразным говорить о существовании еще одного типа значения – психологически реального (или психолингвистического) значения слова.

Психолингвистическое значение слова – это упорядоченное единство всех семантических компонентов , которые реально связаны с данной звуковой оболочкой в сознании носителей языка . Это тот объем семантических компонентов, который актуализирует изолированно взятое слово в сознании носителей языка, в единстве всех образующих его семантических признаков – более и менее ярких, ядерных и периферийных. Психолингвистическое значение структурировано по полевому принципу, а образующие его компоненты образуют иерархию по яркости.

Психолингвистическое значение теоретически может быть выявлено и описано в своих основных чертах в результате исчерпывающего анализа всех зафиксированных контекстов употребления слова (что, правда, мало реально технически и все равно оставляет возможность, что некоторые семантические компоненты в проанализированном массиве контекстов не нашли актуализации), а также оно может быть с достаточной эффективностью выявлено экспериментальным путем – комплексом психолингвистических экспериментов со словом.

Психолингвистическое значение гораздо шире и объемней, нежели его лексикографический вариант (который обычно целиком входит в психолингвистическое значение).

Проблема описания лексикографического и психологически реального значения связана с проблемой разграничения значения и смысла, которое имеет давнюю психологическую и психолингвистическую традицию.

Значение представляет собой определенное отражение действительности, закрепленное языковым знаком. Значение, по А.Н. Леонтьеву, это то, что открывается в предмете или явлении объективно, в системе объективных связей, взаимодействия предмета с другими предметами. Значение благодаря тому, что оно обозначено знаком, приобретает устойчивость и входит в содержание общественного сознания, в значениях «представлена преобразованная и свернутая в материи языка идеальная форма существования предметного мира, его свойств, связей и отношений, раскрытых общественной практикой». «Значение есть та форма, в которой отдельный человек овладевает обобщенным и отраженным человеческим опытом».

Конкретная личность, овладевшая значениями, включает эти значения в свою личную деятельность, в результате чего у данной личности возникает определенное отношения к данному значению, и это значение приобретает для данной личности смысл, который представляет собой факт индивидуального сознания.

Смысл есть «отражение фрагмента действительности в сознании через призму того места, которое этот фрагмент действительности занимает в деятельности данного субъекта» , «отношение субъекта к осознаваемым объективным явлениям». Смысл не содержится потенциально в значении и не может возникнуть в сознании из значения: он «порождается не значением, а жизнью».

Как подчеркивает В.В. Красных, «смысл зависит не только от индивидуального опыта и конкретной ситуации. В значительной мере он связан с профессиональной, социальной и вообще групповой принадлежностью данного человека».

Мы согласны с точкой зрения В.В. Красных, которая, развивая концепцию Л.С. Выготского и А.Н. Леонтьева, приходит к выводу, что «значение должно изучаться именно как обобщение», а «адекватная характеристика обобщения заключается в раскрытии его строения».

Применительно к значению как компоненту реального языкового сознания носителя языка (психолингвистическому значению) можно говорить лишь о ядерных и периферийных семантических компонентах и семемах.

Содержание же концепта шире как лексикографического, так и психолингвистического значения. В содержание концепта входят не только актуально осознаваемые и используемые в общении смысловые компоненты, связанные со словом, но и информация, которая отражает общую информационную базу человека, его энциклопедические знания о предмете или явлении, которые могут и не обнаруживаться в его речи и не осознаваться немедленно при предъявлении соответствующего слова, но являющиеся достоянием личного или коллективного опыта. Для выявления многих концептуальных признаков нужна рефлексия носителя языка. Знания, образующие концепт, представлены и упорядочены в виде поля.

Отдельные компоненты концепта могут быть названы в языке различными средствами, совокупность которых мы обозначили термином номинативное поле концепта .

Графически соотношение концепта и значения может быть представлено следующим образом: рис. 1

Рис. 1 – Значения слов – номинантов концепта как части содержания концепта

Рис. 2 – Типы значений в объеме концепта

Таким образом, значение слова как единицы языкового сознания может быть описано на двух уровнях – как лексикографическое (методами традиционной семасиологии) и как психолингвистическое (методами экспериментальной семасиологии и психолингвистики), а концепт описывается лингвистами как единица когнитивного сознания (концептосферы) народа (лингвокогнитивными методами).

Значение – единица семантического пространства языка, то есть элемент упорядоченной системы значений конкретного языка. Концепт – единица концептосферы, то есть упорядоченной совокупности единиц мышления народа. Концепт включает все ментальные признаки того или иного явления, которые отражены сознанием народа на данном этапе его развития. Концепт отражает осмысление действительности сознанием.

Лингвисты, изучающие языковые значения, изучают языковое сознание человека; когнитологи изучают когнитивное сознание; лингвокогнитологи изучают когнитивное сознание языковыми приемами и инструментами.

Описание значения как факта языкового сознания – задача семасиологии как отрасли языкознания; описание концепта через язык как единицы когнитивного сознания – задача лингвокогнитологии.