Классовый подход. Классы и классовый подход в исследовании социальной структуры.Понятие. Классовый подход к развитию общества
МАРКСИСТСКИЙ КЛАССОВЫЙ ПОДХОД:
ПРОБЛЕМЫ ОБНОВЛЕНИЯ И ТОЧКИ РАЗВИТИЯ
С. Крапивенский, Ф. Косицина
В последнее десятилетие мы сталкиваемся с очередной попыткой отлучить от достижений мировой обществоведческой мысли классовый подход к анализу социальных явлений, подход, рожденный, как известно, до марксизма прогрессивными буржуазными учеными, но доведенный до относительной концептуальной завершенности именно К.Марксом и Ф.Энгельсом. Классовый подход (не к подбору кадров, не к распределению благ и т.п., а к анализу исторических ситуаций и феноменов) не есть простая выдумка "великой сортировочной машины" - человеческой головы, старающейся все систематизировать, он адекватно отражает историческое прошлое и настоящее, помогая прогнозировать будущее. Тем более нельзя рассматривать классовый подход в качестве простой выдумки марксистов. Как уже отмечалось в литературе, марксистская концепция классовой борьбы, социальных революций и диктатуры, как способа решения общественных проблем, возникла в общем контексте ценностей техногенной культуры (1).
И все же в критике классового подхода со стороны его оппонентов, очевидно, присутствует некое рациональное зерно, в котором мы должны объективно разобраться, если хотим определить пути и возможности дальнейшего развития методологических оснований обществоведения.
Недостатки традиционной концепции
Предложенная марксизмом и ставшая традиционной для нашего обществоведения концепция классового подхода наряду с неоспоримыми достоинствами действительно содержит в себе и существенные недостатки. И пре-
____________________
С.Крапивенский - д-р философских наук, профессор (Волгоград)
Фаина Косицина - д-р философских наук, профессор (Волгоград)
жде всего для марксизма, как отмечал в свое время Г.Маркузе, характерно гипертрофированное внимание к силам, дизинтегрирующим общество, при одновременной серьезной недооценке сил интеграции.
В рассматриваемой концепции социально-классового подхода к анализу общества недостаточное выражение получило и отношение к стратам. Нельзя сказать, что в марксистской традиции слои совершенно не принимались во внимание, однако речь шла либо о слоях внутри того или иного класса (например, бедняки, середняки и кулачество в крестьянстве), либо о"пережиточных" социальных группах, доставшихся обществу от докапиталистических эпох и обреченных, в конечном счете, на слияние с одним из двух основных классов буржуазного общества. Между тем многие страты или не имеют прямого отношения к классовому делению общества, или носят межклассовый характер. Это не отменяет того обстоятельства, что все страты при глубоком их познании оказываются все равно порождением макросоциальной структуры общества. Примечательно, что одна из первых (веберовская) попыток подойти к обществу под углом зрения его стратификационной структуры исходила из марксовой концепции классов, но стремилась расширить веер классовых различий, рассматривая в качестве таковых и такие, которые напрямую не связаны с собственностью - профессиональное мастерство и квалификацию, социальный престиж (статус), партийную принадлежность.
К недостаткам традиционной концепции следует отнести также недооценку индивидуального в историческом процессе и общественных движениях (о чем недавно весьма аргументированно писал И.Д.Ковальченко (2)), равно как и в структуре и поведении личности. В сжатом, концентрированном виде вывод о социальной сущности человека был впервые сфомулирован К. Марксом в шестом из его "Тезисов о Фейербахе": "...сущность человека не есть абстракт, присущий отдельному индивиду. В своей действительности она есть, совокупность всех общественных отношений" (3). Вполне понятно, что ядром "всех общественных отношений" в классовом обществе выступают отношения классовые. Восприятие этого марксова вывода в современной философии позволяет четко отдифференцировать его рациональные моменты от содержащихся в нем погрешностей. Этой дифференцировке была, в частности, посвящена секция ХVIII Всемирного философского конгресса (Брайтон, 1988), в ходе которой выявилось принципиальное совпадение взглядов наших исследователей из тогда еще существовавшего СССР -и взглядов наших западных коллег. Никто из участников конгресса не пытался отрицать великую заслугу Маркса в сведении индивидуального к социальному: ведь таким образом впервые были преодолены мучившая мыслителей прошлого антиномия "индивид и общество" и метафизичность, в силу которой человек рассматривался как абсолютно автономная единица, а общество представлялось механической суммой, агрегатом индивидов.
В тоже время, как справедливо отмечалось на Конгрессе, “Шестой тезис” нельзя абсолютизировать, ибо в таком случае неизбежен откат к вульгарному социологизму, к игнорированию того внесоциального, что тоже характеризует природу человека. Нельзя, в частности, рассматривать “Шестой тезис” вне контекста "Тезисов" в целом, в отрыве от "Немецкой идеологии" и "Экономическо-философских рукописей 1844 года". И тогда становится ясно, что отражая совокупность общественных отношений, сущность человека отнюдь не сводится к этому отражению. Нельзя игнорировать антропологическое (биологическое и психическое) в этой сущности, в том числе этнопсихическое.
С другой стороны, для анализируемой концепции характерна недооценка общесоциального, надклассового и внеклассового в функционировании общества и его институтов (например, недооценка цивилизационных, интегрирующих функций государства).
Заметим, что заложенные в конструкции классового подхода погрешности были в последующем заметно усилены теоретической деятельностью "последователей" Маркса и Энгельса и вовсю проявились в политической практике. Так, можно согласиться с В.Ф.Ануриным, когда он замечает, что "ортодоксально упрощенная марксистская традиция противопоставления стратов классам связана прежде всего с неаутентичным марксизмом. Вспомним хотя бы знаменитый постулат времен "развитого социализма" о неумолимом "движении к социальной однородности" (кстати, против этой неумолимости в связи с заметными уже тогда реальными процессами нарастания имущественной неоднородности нам приходилось выступать на Таллинской конференции по социальной структуре советского общества (5).
Устарел ли классовый подход?
Отмеченные выше недостатки отнюдь не отменяют истинности марксистской концепции классового подхода, ее методологической и практически - политической значимости. Действительно, разве не была история в течение прошлых тысячелетий историей классов и классовой борьбы? Разве перестало быть классовым сегодняшнее западное общество, несмотря на явные тенденции к социализации? Возьмем для примера Великобританию, довольно типичную страну Запада. По данным на самый конец 80-х годов, "верхушка" общества, составляющая 1% населения, владела 21% всех личных состояний, в то время как 80 % населения распоряжалось лишь третью национального богатства (6).
Сам объективный процесс движения современного западного общества в направлении большей социальной справедливости и нарастания демократических тенденций выступает в значительной степени результатом предшествующей классовой борьбы. Последняя, принимая сегодня все более цивилизованный характер, постепенно утрачивает свою разрушительную сторону и, наоборот, усиливается сторона созидательная, конструктивная. Партнерство - это тоже форма классовой борьбы, но борьбы в цивилизованной форме. Вполне естественно, что при анализе всех этих крайне специфических социально-экономических и политических процессов очень важно не догматизировать понятие класса, ибо в современном развитом классовом обществе идет "размывание" классообразующих признаков в отношениях между трудом и капиталом (по отношению к средствам производства, по отношению к распределению результатов труда, по отношению к месту в системе производства и т.д.).
И, наконец, можно ли, отбросив классовый подход, понять советскую, а теперь уже и постсоветскую действительность, в частности, природу той силы, которая претендует сегодня на господствующее положение в системе экономических и политических отношений? По сути дела, в отечественной литературе нет спора о классовости или неклассовости этой большой социальной группы. Есть лишь нюансы. Вспомним в связи с этим аналитические статьи конца восьмидесятых годов, когда М.А.Чешков говорил о бюрократии как классоподобном образовании, Т.И.Заславская - об уверенном движении слоя номенклатурных работников в направлении окончательного превращения в класс, а С.Андреев был еще более категоричен в констатации его окончательной сформированности (7). Отметим, что во всех трех позициях речь шла лишь о бюрократическом компоненте нового класса, оставались вне объекта анализа дельцы теневой экономики, представители военно-промышленного комплекса и т.д., хотя в Политическом докладе ЦК КПСС ХХVII съезду партии была дана более широкая и четкая формулировка социально-экономической природы этих сил (в нашем обществе обозначились "группы людей с отчетливо выраженными собственническими устремлениями, с пренебрежительным отношением к общественным интересам" (8). Приходится лишь сожалеть, что вскоре после съезда об этой четкой констатации было забыто, и мы все оказались, как нас лицемерно уверяли, “по одну сторону баррикад”.
Создается впечатление, что попытка отторжения из научной методологии классового подхода имеет определенную цель: замаскировать наметившиеся и уже дающее себя знать классовые противоречия у нас, в российском постсоветском обществе. “Это, - как писал о подобных попытках Р.И.Косолапов,- фактическая защита поднимающейся криминальной буржуазии” (9). Между тем отрицание классовой борьбы в нашем заново формирующемся обществе может только затормозить движение к цивилизованному обществу с присущими ему цивилизованными формами борьбы. Иногда думают, что стоит “отгородиться” от классового подхода, и тогда исчезнет конфликтность в обществе. Наоборот: надо заимствовать передовой опыт новых форм организации отношений между классами, чтобы предотвращать остро конфликтные ситуации: не пускать на самотек развитие капитализма, а на основе классового подхода формировать цивилизованные классовые отношения. Тем более, что в России передовой опыт развитых стран (участие трудящихся в управлении производством и т.п.) приживется скорее, чем “дикий” капитализм.
Возможности дальнейшего развития
Если верно, что тенденция к синтезу и единству характеризует сегодня социологическое знание, социально-философское знание, равно как и обществоведение в целом, то подобная тенденция, несомненно, должна быть присуща такому элементу этого знания как классовый подход. Более конкретно это означает, что основанный на формационном членении истории общества классовый подход при всей его важности и методологической необходимости не является сам по себе достаточным и должен использоваться в сочетании и единстве с другими подходами - цивилизационным, социокультурным, социально-психологическим.
Плодотворность сочетания формационно-классового и цивилизационного подходов можно проследить на примере анализа природы и функций государства. В данном случае целесообразно, очевидно, оттолкнуться от марксистской концепции его происхождения, ибо абсолютизация формационной парадигмы позволила марксизму лучше, чем какой-либо другой социально- философской школе, выразить несомненно присущую государству функцию. Всем известна квинтэссенция этой концепции, изложенная Ф.Энгельсом в “Происхождении семьи, частной собственности и государства” (10). Очень важно заметить, что марксистская концепция отнюдь не находится в антагонистическом противоречии с другими подходами, в частности с гоббсовской версией происхождения государства, как и с концепцией всех сторонников “общественного договора”, носящий явно психологический характер. Не отрицая психологическую составляющую истории, приверженцы формалиновой парадигмы пошли дальше и попытались докопаться до их глубинных основ и стимуляторов, раздражителей. Именно экономическое развитие, утверждение частной собственности и устойчивое воспроизводство прибавочного продукта, поляризовав общество на классы, актуализировали эти психологические особенности, сделали их проявление массивным и довели социально-психологическую напряженность в обществе до такого уровня, при котором появление государства становится неизбежным. Однако встречавшиеся у марксистов старшего поколения (вплоть до Плеханова) попытки учета психологического компонента исторического процесса исчезают в литературе тридцатых-пятидесятых годов, в связи с чем впоследствии потребовалась реабилитация социальной психологии как науки и ее возрождение.
В теоретических и прикладных исследованиях марксистов, начиная с классиков, оказался явно недооцененным цивилизационный подход к выяснению смысла государства, а, следовательно, и его функций. При этом подспудно он, казалось бы, иногда и учитывался (например, В.И.Лениным, выделявшим особо ту часть буржуазного государственного аппарата, которая выполняет функцию управления государством и другими исторически обусловленными общественными потребностями и которую в революции “разбивать нельзя и не надо” (11). Но в целом недооценка была налицо, о чем свидетельствовало отношение марксистов к теории “общественного договора”, которая рассматривалась как наиболее полное выражение ошибочных представлений домарксовской философской и политической мысли по вопросу о государстве, как теоретическая основа оппортунизма и ревизионизма в рабочем движении. Между тем в концепции “общественного договора” обнаруживается изрядное рациональное зерно - положенная в ее основу интеграционная идея. Казалось бы, государство в его формационном ракурсе тоже интегрирует, но это интеграция особого рода. Во-первых, она принудительна по своей сущности и навязывается одним из классов другим социальным группам общества. Во-вторых, в силу своей принудительности интеграция, осуществляемая государством как формационно-классовым институтом остается поверхностной и сравнительно легко разрушимой. Хотели того или не хотели “договорники”, но в их трудах разрабатывалась идея интеграции цивилизационной, цементирующей глубинные основы существования общества. Без такой интеграции цивилизация с самого начала не могла бы состояться. Таким образом, государство возникало одновременно и как формационно-классовый и как цивилизационный институт, выполняющий функции крайне важные для социума в целом.
Одной из возможных точек плодотворного развития классового подхода является проблема отчуждения, которая в нашей литературе в течение многих десятилетий рассматривалась исключительно под углем зрения формационного (как правило, сводимого до классового) подхода. Такая точка зрения фокусировалась прежде всего в понимании истоков отчуждения: в качестве их рассматривалось возникновение и утверждение частной собственности, причем приписывалось подобное понимание Марксу. Однако анализ “Экономическо-философских рукописей 1844 года” показывает истинный характер рассуждений Маркса - сама частная собственность видится ему как продукт порожденного общественным разделением отчужденного труда, выступая одновременно как средство дальнейшего отчуждения, его реализации (12). Следовательно, отчуждение по своему первоначальному происхождению носит цивилизационный характер, ибо общественное разделение труда, как это ни парадоксально выглядит на поверхности, нацелено на подлинную интеграцию общества, на установление всеобщей связи индивидов. Другое дело, что формационный облик общества каждый раз вносит в феномен отчуждения существенные коррективы. Таким образом, формационно-классовое (непосредственно связанное с собственническими отношениями) и цивилизационное (связанное с интеграцией общества) довольно зримо сопрягаются и в данном феномене.
При этом степень остроты отчуждения как общественного отношения зависит не только от этих двух, определяющих его объективных причин, но и от того социокультурного и психологического фона, на котором оно реализуется. Отсюда следует важный практически-политический вывод - коль скоро это так, то и оптимизация отчуждения может осуществляться умелым сочетанием социально-экономических реформ с соответствующим воздействием на общественное сознание, призванное в данном случае в полную силу проявить свою компенсаторную функцию, смягчить ощущение индивидом своей отчужденности. Именно в этом ключе идет сегодня поиск возможностей для смягчения отчуждения в развитых странах. В этом ключе должен идти поиск и у нас, если мы не хотим, чтобы реформирование обернулось крайними формами социальной незащищенности, а значит и отчужденности человека.
Освобождению от выявленных выше недостатков и лучшему пониманию интеграционных способностей даже классового общества должно способствовать и сочетание формационно-классового подхода с подходом социокультурным. Хроническое пренебрежение к последнему связано с общей недооценкой культуры как детерминанты развития общества. Так, долгое время наше обществоведение обходило стороной (а вернее усекало) сугубо важный вывод Маркса из “Критики Готской программы”. Маркс писал: “Право никогда не может быть выше, чем экономический строй и обусловленное им культурное развитие общества” (13). И хотя культура в этом высказывании определенным образом "экономизирована" по своему происхождению, она ставится Марксом в один ряд с экономикой среди детерминант общественного развития. Социокультурный подход мы обнаруживаем и в ленинских работах, как в тех, которые посвящены анализу внутрироссийских процессов (вспомним хотя бы его нелегкие размышления по поводу возможного термидора (14)), так и в тех, которые посвящены международному революционному движению. Конспектируя, например, “Гражданскую войну во Франции”, Ленин особо выделил рассуждения Маркса о стремлении буржуазии интегрировать пролетариат в свою систему, в свою демократию, в том числе и при помощи культуры (15). К сожалению, впоследствии вкус к социокультурному подходу оказался у нас на долгие годы атрофированным, и эта атрофия именно сегодня должна быть самым решительным и скорым образом преодолена, поскольку детерминантный статус культуры особо зримо ощущается в эпохи революционно-реформистских изменений в общества. Вот и сегодня мы вынуждены серьезно задумываться не только над тем, от чего должно отказаться во имя успеха реформ, но и над тем, от чего мы не в состоянии отказаться в силу уровня своей культуры и, в частности, в связи со спецификой своего менталитета.
Именно сопряжение (а в известной степени и синтез) формационно-классового, цивилизационного, социокультурного, психологического подходов позволит глубже понять прошлое и настоящее общества, теоретически выяснить и предложить политической практике ответы на отнюдь не простые вызовы времени.
Примечания
1. См.: Степин В.С. Философская антропология и философия науки. - М., 1992., с. 53.
2. См.: Ковальченко И.Д. Историческое познание: индивидуальное, социальное и общечеловеческое // Свободная мысль, 1995, № 2.
3. Маркс К., Энгельс Ф. Соч., 2-е изд., т.3, с.3.
4. Арин В.Ф. Экономическая стратификация: аттитюды и стереотипы сознания // Социологические исследования, № 1, с. 105.
5. См.: Крапивенский С.Э. 0 недостатках в исследовании социальной структуры общества // Методологические вопросы исследования социальной структуры советского общества. Материалы Всесоюзной научной конференции. - Таллин. Вып.2. М., 1981.
6. Yidens, Anthony. Sociology. Cambridge,1989, p. 217.
7. См.: Чешков М.А. Концепция бюрократии: необходимость и возможность ее переформулировки // Рабочий класс и современный мир, 1988, № 5, c. 188; Заславская Т. Перестройка как социальная революция // Известия, 1988, 24 дек.; Андреев С. Структура власти и задачи общества // Нева, 1989, № 1, c. 151-152.
8 . ХХVII съезд КПСС. Стенографический отчет. - М., 1986, т.1, с.69.
9. Косолапов Р. Ленинизм: реквием не понадобится. // Экономические науки. 1990, № 8, с.56.
10. См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т.21., с. 169-170.
11. Ленин В.И. Полн. собр. соч., т.34, с. 307.
12. См.: Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т.42, с. 96.
13.Маркс К., Энгельс Ф. Соч., т.19, с.19.
14. См.: Ленин В.И. Полн.собр.соч., т. 36, с. 298; т. 43, с. 403; т.36, с.130-131; т.45, с. 94 и т.д.
15. См.: Ленин В.И. Полн.собр.соч., т.33, с. 133.
классовый государство социальный ценность
Хронологически первым выступает классовый подход, в рамках которого государство можно определить как организацию политической власти экономически господствующего класса. Здесь государство используется в узких целях, как средство для обеспечения главным образом интересов господствующего класса, слоя, социальной группы. В этом случае первоочередное удовлетворение интересов каких-либо классов не может не вызывать сопротивления у других классов. Отсюда проблема в постоянном «снятии» данного сопротивления с помощью насилия, диктатуры, господства. Рабовладельческие, феодальные, раннебуржуазные, социалистические (на этапе диктатуры пролетариата) государства во многом по своей сути выступают классовыми.
Родоначальником классового подхода к пониманию сущности государства стал марксизм, который абсолютизировал роль и значение экономического и классового неравенства. «Политическая власть в собственном смысле слова, -- отмечали К. Маркс и Ф. Энгельс, -- это организованное насилие одного класса для подавления другого» Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 23. С. 761.. Однако справедливости ради следует отметить, что Маркс выделял в деятельности государства общесоциальную и классовую функции: функцию по организации общих дел и функцию классового подавления. Последователи марксизма под влиянием объективных и субъективных факторов стали акцентировать внимание исключительно на классовой природе его репрессивной функции. Так, основатель советского государства В.И. Ленин подчеркивал, что «государство есть особая организация насилия для подавления какого-либо класса» Ленин В.И. Поли. собр. соч. Т. 33. С. 24. ... «это машина для поддержания господства одного класса над другим» Там же. Т. 39. С. 73..
Необходимо отметить, что классовый подход к сущности государства позволил выявить характер государственной власти, установить тесную связь государства с интересами экономически господствующего класса, представить государство зримо и конкретно. Однако данный подход страдает односторонностью и исторически ограничен, поскольку абсолютизирует функцию подавления, обосновывая ее антагонизмом между интересами класса - собственников и классов - несобственников.
Этому во многом способствует материалистическое понимание истории, лежащее в основе социальной философии марксизма. Согласно материализму все изменения, происходящие в обществе, имеют своей причиной процессы в сфере материального производства, точнее, в сфере производственных отношений, которые составляют базис общества. Определяющими в производственных отношениях являются отношения собственности на средства производства. Все остальные отношения и институты производны от них, в том числе и государство Ленин В. И. Полный сборник сочинений. Т. 33. - М.: Юристъ, 1994. - с. 32. Следовательно, экономически господствующий класс по определению является и политически властвующим.
Однако, как показывает исторический опыт, это утверждение оставалось в известной степени правомерным до появления зрелого гражданского общества, которое интегрировало в себя различные по своему материальному положению социальные группы, предоставило им равный доступ к власти с помощью институтов политической демократии: выборов, референдумов, партий, движений. Появление гражданского общества как сферы взаимодействия свободных индивидов, развивающейся без вмешательства государства, изменило сущность последнего, его характер и функции. На первый план вышли общесоциальные функции государства как организации общих дел и действующей в интересах человека и гражданина.
К тому же связь государства с экономическими интересами господствующего класса непросто установить и в традиционных обществах, в которых собственно классы только формируются, сохраняют свое значение племенные и общинные связи. Не всегда эту связь можно обнаружить и в обществе со сложившейся классовой структурой, поскольку сами классы также неоднородны, делятся на различные группы, которые имеют неодинаковые источники влияния на государственную власть. В этом случае государственная власть может принадлежать не классу, а узкой правящей группе -- олигархии (банковской, промышленной, военной, интеллектуальной).
Классовый подход при раскрытии сущности государства -- крупное завоевание научного обществоведения. Его открыли и широко применяли многие ученые в разных странах задолго до К. Маркса. Однако безоговорочно использовать данный подход для характеристики всех и всяческих государств, по меньшей мере, теоретически неверно.
Да, классовый характер, классовая направленность деятельности государства -- его сущностная сторона, его основное начало. Но деятельность государства, обусловленная классовыми противоречиями, является доминирующей лишь в недемократических, диктаторских государствах, где существует жесткая эксплуатация одной части общества другой. Но и в тех случаях, когда возникают острые классовые конфликты, государство удерживает классы от взаимного уничтожения в бесплодной борьбе, а общество -- от разрушения, тем самым сохраняя его целостность. И в этих условиях оно выполняет определенные функции в интересах всего общества.
До 90-х годов прошлого века в нашей стране нераздельно господствовала марксистско-ленинская концепция классовой природы государства, однако затем она стала вытесняться представлениями о государстве как о благе цивилизации, служащей не классовым, а всеобщим интересам. Эта тенденция нашла последовательное выражение в работах В.А. Четвернина: «Государственная власть служит обществу в целом и поэтому выражает всеобщий интерес - обеспечение целостности и стабильности социальной системы. Но господствующая власть помимо всеобщего интереса выражает еще и общие интересы частных лиц - обеспечение свободы, безопасности и собственности»
При таком подходе одна крайность - марксистская классовая интерпретация государства в советском варианте, заменяется другой - односторонним утверждением, что государство служит общему благу и только ему при этом стираются различия между сущим и должным. Между тем, получает распространение в том числе и на западе, более умеренный и гибкий подход сводящийся к тому, что социальное содержание государства многопланово, что в деятельности и природе каждого государства сочетаются в разных соотношениях интересы властвующих, интересы каких-то социальных групп и общее благо.
Безусловно, следует признать, что способность государства служить общему благу в передовых странах запада возросла многократно (социальное государство). Но значит ли это, что его классовый подтекст исчез полностью? Надежды противостоят в этом вопросе трезвому анализу. Скольким честным исследователям казалось и продолжает казаться, что в прошлом государство служило интересам эксплуататорского меньшинства, но затем изменило свою природу.
Гораздо разумнее не впадать в крайности, не увлекаться ни абсолютизацией, ни бескомпромиссным отрицанием марксизма, а пытаться проанализировать соотношение трех групп интересов (правителей, классов, всего общества) в деятельности каждого государства.
Т. Ю.
Труханович
О применении «классового подхода» в советской системе образования во второй половине 1920-х годов:
(по документам Череповецкого центра хранения документации)
// Историческое краеведение и архивы: – Вологда, 2002. – Вып.8. – С.74-78.
Одним из важнейших событий XX века в России стала Октябрьская социалистическая революция. Можно по-разному к ней относиться, рассматривать ее как благо или бедствие, но, безусловно, революция коренным образом повлияла на развитие нашей страны. Вскоре после октября 1917 года началось разрушение существовавшей до этого системы образования. В обращении Народного комиссара просвещения от 29 октября 1917 года так говорилось о сути преобразований: «Всякая истинно демократическая власть в области просвещения в стране, где царят безграмотность и невежество, должна поставить своей первой целью борьбу против этого мрака. Она должна добиться в кратчайший срок всеобщей грамотности путем организации сети школ, отвечающих требованиям современной педагогики, и введения всеобщего, обязательного и бесплатного обучения» . Уничтожались прежние структуры школьного управления, закрывались частные учебные заведения, было запрещено преподавание древних языков и Закона Божьего. В 1918 году вышел ряд законодательных и нормативных документов, которые должны были стать основой школьной реформы и утвердить демократический принцип единой, бесплатной, доступной всему молодому поколению независимо от социального, имущественного положения и национальности школы .
Документы, хранящиеся в архивах, свидетельствуют о том, что, несмотря на провозглашение демократических принципов, в частности, принципа «всеобщности», образование по-прежнему было доступно далеко не всем. Если до революции бедность являлась помехой к получению образования, то после революции, напротив, принадлежность к зажиточным слоям общества могла помешать поступлению в учебные заведения.
О наличии классового подхода к отбору учащихся в советские учебные заведения во второй половине 1920-х годов рассказывают документы фондов Череповецкого окрисполкома, окружного и районных отделов народного образования, хранящиеся в Череповецком центре хранения документации.
В июле 1928 года Череповецкий окружной отдел народного образования разослал указание председателям райисполкомов, заведующим школами крестьянской молодежи и семилетками: «При проведении приема учащихся на 1928/1929 учебный год в школы-семилетки... предлагаем обратить особое внимание на проведение классового отбора поступающих, максимально увеличив в школах батрацко-бедняцкую группу крестьянской молодежи» . С этой целью предлагалось: обеспечить состав приемных комиссий соответствующими кандидатами; требовать совершенно ясных документов о социальном происхождении учащихся и имущественном положении их родителей; развернуть кампанию совместно с общественными организациями по вовлечению в школу детей батраков и бедноты; при поступлении в школу батрацко-бедняцкой молодежи предоставить всяческие льготы при испытаниях. Детей батраков и крестьян-бедняков, освобожденных от сельхозналога, окончивших школу 1 ступени, рекомендовали принимать без испытаний, за исключением детей с явной умственной отсталостью. Одновременно предлагалось создать условия для нормальной их работы «путем организации общежития при каждой школе-семилетке и создания при школе особого денежного фонда». Указание предписывало отказывать детям кулаков, служителей культа в зачислении в школу и максимально увеличить прием детей батраков и бедняков по сравнению с прошлым годом.
Не изменился подход к вопросам набора учащихся и через год. Подтверждая необходимость льгот для детей рабочих, батраков и крестьянской бедноты при приеме в школы повышенного типа, окружной отдел образования предписывал для остальных групп населения проводить приемные испытания и зачислять только на свободные места, оставшиеся после устройства льготников .
Поступившие в школу должны были представить документы, удостоверявшие их социальное положение: справку, заверенную райисполкомом или горсоветом о том, что родители поступающего не лишены избирательных прав. Дети крестьян должны были предъявить копию заверенного РИКом окладного листа по сельхозналогу, дети служащих и рабочих – справку о трудовом стаже родителей от учреждений и предприятий и удостоверение от домкома о семейном положении, дети ремесленников и кустарей и лиц свободных профессий – справку о подоходном налоге, выходцы из прочих категорий населения – удостоверение домкома о занятости и источнике доходов и семейном положении .
Сокрытие или искажение сведений о социальном происхождении могло повлечь за собой крупные неприятности для учащегося. Например, 17 сентября 1929 года из президиума Череповецкого окрисполкома в адрес заведующего окружным отделом народного образования было направлено письмо следующего содержания: «По имеющимся в окрисполкоме сведениям, в 1-й Советской школе II ступени учится Самойлова Лидия Ивановна, являющаяся дочерью бывшего торговца, лишенного избирательных прав, проживающего в Борисово-Судском районе. Учиться поступила по справке сельсовета, в которой говорится, что она находится на иждивении брата, проживающего где-то в Сибири. Фактически же Самойлова находится на иждивении своего отца и летние каникулы проживала у последнего. Президиум окружного исполнительного комитета предлагает Вам проверить вышеизложенное, принять соответствующие меры и о результатах сообщить в Президиум в недельный срок» .25 октября 1929 года отдел образования ответил, что Самойлова Лидия Ивановна действительно обучается в 1-й школе 2-й ступени, ввиду получения справки от сельсовета, что ее отец обложен сельскохозяйственным налогом в индивидуальном порядке на 74 рубля. Соответствующие меры были приняты, и школе было предложено исключить ее как скрывшую свое социальное происхождение .
Аналогичной была ситуация в средне-специальных учебных заведениях, техникумах. В фонде Череповецкого окрисполкома сохранилось письмо в Николо-Торжский райисполком такого содержания: «По заявлению некоторых лиц, знающих Майорова (учащегося техникума), оказалось, что он по социальному положению – бывший торговец» . В следующем письме в Череповецкий райисполком читаем следующее: «Матуринским сельсоветом было выдано удостоверение гражданину Громцеву в Матурино на предмет поступления его дочери в педтехникум. Удостоверение № 219 от 1 июля, в котором указывалось, что гражданин Громцев – крестьянин-бедняк. Между тем, по наведенным справкам оказалось, что он имеет пряничную мастерскую и, таким образом, принадлежит к разряду не только кустарей, но и торговцев. ОКРОНО предлагает расследовать и привлечь председателя к ответственности» .
Очень ярким документом, показывающий, как шла «чистка» учебных заведений от нежелательного контингента, является протокол собрания комсомольского актива ячейки ВЛКСМ при Череповецком промышленно-экономическом техникуме от 25 февраля 1929 года. В повестке дня собрания стоял вопрос «О чистке техникума от нетрудового элемента учащихся». № собрании выступил директор техникума: «В нашем техникуме значительное число учащихся из нетрудового элемента. Государство затрачивает большие средства на воспитание учащихся, но при таком положении часть учащихся-лишенцев по окончании техникума будет не только бесполезным, но даже вредным элементом для кооперации и советских учреждений. Нам нужно изъять нетрудовой элемент... Нужно подходить к этому вопросу серьезно, обсудив всех лишенцев персонально, и некоторых из них, зарекомендовавших себя на общественной работе, оставить в техникуме до окончания курса, особенно из старших групп 3 и 4» .
Выступавшие в прениях были более радикальны. Вот некоторые из прозвучавших заявлений: «Нужно весь нетрудовой элемент гнать, невзирая на то, на котором курсе учится», «Нетрудовой элемент нужно весь исключить из учебных заведений, невзирая на курсы. Если смотреть на наш чуждый элемент учащихся, то замечаем, что некоторые очень активно участвуют в общественной работе, но они имеют заднюю мысль (подают заявления о предоставлении избирательного права)», «Нужно очистить техникум от всего чуждого элемента, а то оставшиеся будут мешать общественной работе» . Резолюция собрания была в духе обсуждения: «Признать принципиально необходимым произвести чистку техникума от всего нетрудового элемента, ибо нет гарантий к тому, что по окончании техникума дети торговцев и кулаков не будут вести подрывной работы и всячески вредить делу кооперации» .
После персонального обсуждения участники собрания постановили исключить 13 человек, 9 из которых учились на выпускном 4 курсе. В качестве причин назывались такие: «отец до революции крупный торговец, оптовик, владелец домов – 2 дома каменные по Советскому проспекту; общественность слаба», «сын бывшего и настоящего торговца, довольно крупного для окружного города; в школьной жизни принимает активное участие с предвзятой целью, с учебой справляется свободно, но школа его не перевоспитала, домашнее влияние сказывается». Еще об одной отчисленной ученице сказано: «Находится на иждивении брата, всецело под его влиянием. В общественной жизни не участвует. Брат имеет в д. Лукинское Череповецкого района мельницу с двумя двигателями внутреннего сгорания, в 1928 году в деревне сорвал самообложение, платит сельхозналога в 1928 / 29 году - 439 рублей» .
В марте 1929 года Череповецкий окружной отдел народного образования отмечал, что многие школьные советы приступили к проведению «чистки» учебных заведений, исключая из числа учащихся детей обеспеченных Родителей, лиц нетрудового элемента, лишенных избирательных прав и т.д. Исключение по классовому признаку, по-видимому, было массовым, так как Наркомат просвещения вынужден был выпустить разъяснение по этому вопросу: «В порядке экстренном можно допускать исключение только тех учащихся чуждых нам социальных слоев, которые при поступлении скрыли свое социальное положение, или которые в период пребывания в учебном заведении выявили себя, как активный антисоветский элемент. Но исключать учащихся только за их социальное положение или за то, что их родители лишены избирательного права, если кроме этого не было никаких других причин академического или дисциплинарного порядка, нельзя. Ведь в большинстве случаев то, что чуждый нам социальный состав попал в наши учреждения повышенного типа, не его вина, а есть результат наших организационных, материальных, учебно-воспитательных недочетов, попустительства наших руководящих органов, заведующих учреждениями, приемных комиссий и т.д. Видимо, были свободные места или какие-то другие причины, которые дали возможность данной социальной группе учащихся поступить в учебные заведения. Карать их за это нельзя. Мало этого, советская власть и советская школа не могут отказаться и не отказываются от воспитания и обучения, от переработки идеологически чуждых диктатуре пролетариата слоев населения. Школа и просветительные учреждения должны данный контингент детей переработать, перевоспитать, вырвать из-под влияния семьи, мещанской обстановки, уклада и создать из них настоящих граждан Советского Союза. Поэтому задача всех отделов народного образования, опираясь на эту директиву, не допускать чисток и исправить допущенные неправильности» .
Таким образом, документы второй половины 1920-х годов, хранящиеся в архивных фондах ЧЦХД, отражают всю сложность, драматизм и противоречивость революционных преобразований в сфере образования.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Сборник документов и материалов по истории СССР советского периода. – М., 1966. С. 53.
2 Джуринский А. Н. История педагогики. – М., 1999. – С. 370; История образования и педагогической мысли. Учебник-справочник. – М., 1995. – С.74.
3 ЧЦХД. Ф. 2-р. Оп.4. Д.З. Л.143-144.
4 Там же. Д.5. Л. 165.
5 Там же. Ф. 721-р. Оп. 1. Д. 3. Л. 34.
6 Там же. Ф. 2-р. Оп. 4 Д. 7. Л. 14, 16.
7 Там же.
8 Там же. Д. 3. Л. 184.
9 Там же. Л. 183.
10 Там же. Л. 83 – 84.
11 Там же.
12 Там же.
13 Там же.
14 Там же. Д. 5. Л. 92.
Классовый подход раскрывает сущность государства как выражение интересов господствующего класса, который навязывает собственную волю остальному населению государства. Классовый подход характерен для марксистского понимания государства, трактовавшее государство как орудие подавления пролетариата.
2. Общесоциальный подход (интересы всего общества)
Общесоциальный подход раскрывает сущность государства как выражение интересов всех социальных слоев. Основывается на способности государства выступать арбитром общественных отношений, создать возможность компромисса между различными социальными классами и группами. Общесоциальный подход характерен для большинства современных демократических правовых государств.
Кроме того, существуют второстепенные подходы к трактовке сущности государства:
1. Национальный подход (интересы титульной нации)
Национальный подход раскрывает сущность государства как выражение интересов только лишь одной нации. Основывается на предоставлении преимуществ и привилегий титульной нации. Национальный подход был характерен для многих империй.
2. Расовый подход (интересы одной расы)
Расовый подход раскрывает сущность государства как выражение интересов только лишь одной расы. Основывает на предоставлении преимущества и привилегий так называемой высшей расы и грубое пренебрежение интересами других расовых групп. Расовый подход был характерен для фашистской Германии.
3. Религиозный подход (интересы определенной религии)
Религиозный подход раскрывает сущность государства как выражение интересов наиболее религиозных слоев общества в рамках одной религии. Основывается на неукоснительном следовании религиозным нормам и догматам. Религиозный подход характерен для современного Ирана или Саудовской Аравии.
Сущность современного социального, демократического, правового государства состоит в том, что оно является орудием достижения в социально неоднородном обществе социального компромисса и согласия.Таким образом, в зависимости от различных научных пониманий (подходов) в сущности государства можно выделить два подхода: 1. способность выражать общезначимые интересы большинства (общесоциальная сущность); 2. способность представлять интересы экономически господствующего класса, или отдельных социальных групп (классовая сущность). Кроме того, говоря о сущности государства, следует отметить, что ее внутреннее содержание также составляют перечисленные признаки, которые отличают государство от негосударственных институтов и общественных организаций.
Типология государства. Формационный и цивилизационный подходы.
Типология - это теория о типах тех или иных явлений. Когда мы говорим о типологии государств, то это значит, что речь идет о «разделении» всех государств, существующих в прошлом и настоящем, на группы, классы - типы. Разделение государств на типы призвано помочь выяснить, чьи интересы выражали и обслуживали государства, объединенные в данный тип.
Тип государства - совокупность государств, которые имеют сходные общие черты, проявляющиеся в единстве закономерностей и тенденций развития, базировании на одинаковых экономических (производственных) отношениях, на одинаковом сочетании общесоциального и узкогруппового (классового) аспектов их сущности, аналогичном уровне культурно-духовного развития.
Тип государства характеризуется:
Элитой (классом, социальной группой), которая находится у власти;
Системой производственных отношений и форм собственности, на которых эта власть базируется;
Системой методов и способов, которые применяет эта власть при защите производственных отношений и форм собственности;
Реальным (а не декларируемым) общесоциальным содержанием политики государства, его истинной ролью в обществе;
Уровнем культурно-духовного развития населения государства в целом и личности в частности.
Подходы к типологии государств:
1) формационный подход . Данный подход был разработан в рамках марксистско-ленинской теории государства и права. Согласно ему под типом государства понимается система основных признаков, свойственных государствам определенной общественно-экономической формации, которая проявляется в общности их экономической базы, классовой структуры и социального назначения;
2) цивилизационный подход.
Для определения типа государства при формационном подходе учитывают:
1) соответствие уровня государства определенной общественно-экономической формации. Общественно-экономическая формация – исторический тип общества, который основан на определенном способе производства;
2) класс, инструментом власти которого становится государство;
3) социальное назначение государства.
Формационный подход выделяет следующие типы государств:
1) рабовладельческий;
2) феодальный;
3) буржуазный;
4) социалистический
Формационный подход имеет следующие достоинства:
1) продуктивность деления государств на основании социально-экономических факторов;
2) возможность объяснения поэтапного развития, естественно-исторического характера формирования государства.
Недостатки: 1) односторонность; 2) не учитываются духовные факторы.
Положительные черты цивилизационного подхода : 1) выделение духовных, культурных факторов; 2) более четкая типология государств.
Недостатки: 1) низкая оценка социально-экономического фактора; 2) преобладание типологии общества над типологией государства.
Отличие цивилизационного подхода от формационного заключается в возможности раскрытия сущности любой исторической эпохи через человека, через совокупность господствующих в данный период представлений каждой личности о характере общественной жизни, о ценностях и цели ее собственной деятельности. Цивилизационный подход позволяет видеть в государстве не только инструмент политического господства эксплуататоров над эксплуатируемыми, но и важнейший фактор духовно-культурного развития общества.
Таким образом, в соответствии с цивилизационным подходом:
1) сущность государства определяется как соотношением социальных сил, так и накоплением, преемственностью культурно-духовных образцов поведения;
2) политика государства - не столько продукт игры социальных сил, сколько результат влияния мировоззрения общества, его морали, ценностной ориентации;
3) разнообразие национальных культур обусловливает пути развития государств, их типы.
Типы государств по уровню защиты прав и свобод человека:
правовые: государства с режимом конституционной законности;
неправовые: либо государства с режимом беззакония, либо государства с режимом революционной законности.
Типы государств по способу приобретения власти:
легитимные (приобретение власти признано законным со стороны населения страны и международного сообщества);
нелегитимные , но существующие де-факто (приобретение власти осуществлено незаконным путём).
Заведующая кафедрой социально экономических систем и социальной политики Высшей школы экономики Наталья Тихонова считает, что во главу угла при определении "среднего класса" должен ставиться не доход или потребление как таковые, а наличие капитала, экономического или человеческого, позволяющего этот доход получать. Профессор Высшей школы экономики Овсей Шкаратан отмечает, что наш средний класс разнороден и не все его составляющие играют положительную с точки зрения развития экономики роль.
Доля среднего класса в стране увеличится, а средняя зарплата его представителей составит 30 тыс. долларов в год, заявила в конце прошлой недели глава Минэкономразвития Эльвира Набиуллина. Такой ход событий заложен в Концепции-2020.
Однако во всем этом есть одно большое "но" - правительство, как призналась министр, пока еще не имеет четкого представления, что такое средний класс.
По словам г-жи Набиуллиной, концепция обеспечения экономического лидерства России предполагает, среди прочего, изменение уровня жизни, стандартов поведения, в том числе и экономического. "Даже привлекательный образ жизни, чтобы в стране было комфортно жить, чтобы каждый мог здесь себя реализовать, - это тоже относится к лидерской позиции России", - сказала она. И средний класс, который по планам правительства в 2020 будет составлять большую часть населения, должен играть в этом решающую роль. Впрочем, глава Минэкономразвития призналась, что пока у власти нет четкого определения "среднего класса" , но отметила ряд параметров, необходимых для оценки "классовой принадлежности". По ее словам, это, прежде всего, уровень дохода, комфортность и доступность социальных услуг (образование и здравоохранение), уровень профессионального образования.
Заведующая кафедрой социально экономических систем и социальной политики Высшей школы экономики Наталья Тихонова считает, что во главу угла должен ставиться не доход или потребление как таковые, а наличие капитала, экономического или человеческого, позволяющего этот доход получать. "Когда начались первые исследования этой группы в середине XIX века в США, то речь шла о людях, имеющих не просто доход, а профессиональный статус, который и обеспечивает этот доход. Если уборщице платить 1,5 тыс. долларов в месяц, то она не перейдет автоматически в средний класс, а станет просто высокооплачиваемой уборщицей", - сообщила "НИ" эксперт.
Руководитель отдела изучения доходов и потребления "Левада-Центра" Марина Красильникова также полагает, что прописанный властями средний класс таковым на деле не является. "Люди, которых у нас относят к среднему классу, не несут той ценностной ориентации и способа получения дохода, как на Западе. Таких ценностей, как, например, свобода и равенство возможностей, у них нет", - заявила она "НИ". Эксперт предлагает, в частности, не относить к среднему классу тех, кто получает деньги у государства: госслужащих, бюджетников, работников государственных компаний, поскольку средний класс должен быть независим от государства в своих источниках доходов.
Профессор Высшей школы экономики Овсей Шкаратан отмечает, что наш средний класс разнороден и не все его составляющие играют положительную с точки зрения развития экономики роль. "У нас, например, есть компрадорская буржуазия, которая живет на доходах от продажи отечественного сырья западному потребителю. Наряду с этим у нас появляется и компрадорский средний класс, который не производит ни материальных, ни духовных ценностей, а занимается исключительно обслуживанием высшего класса", - сообщил "НИ" специалист.
Правительство считает, что средний класс будет расти благодаря инновационному развитию: оно само по себе должно создавать рабочие места для высококвалифицированной рабочей силы. Однако Овсей Шкаратан считает, что пока в Концепции 2020 куда больше заявленных целей, чем обоснований их выполнения. "Говорить об увеличении можно тогда, когда у нас будет 5-7 лет развития в эту сторону. Сейчас же структурно мы экономика рабочего класса, а не среднего. Сырьевые отрасли большого числа квалифицированных рабочих не требуют, а роста числа занятых в инновационной экономике пока нет. При таком характере развития в нашей стране роста среднего класса не будет", - считает эксперт.
По мнению специалистов, для реального увеличения среднего класса необходима не только структурная перестройка экономики, но и смена менталитета потенциальных кандидатов в эту социальную категорию. Например, то же образование до недавних пор считалось скорее социокультурной нормой, а не инвестицией в будущий доход. Показателем статуса человека до сих пор служит наличие определенного имущества, а не человеческого капитала. В результате многие предпочитают вкладывать деньги в товар, а не в собственное профессиональное развитие или образование детей. Это называется проеданием капитала и никак не способствует формированию полноценного среднего класса.