Образование наций. Кратко и доступно: что такое нация. Нации как культурные общности

Новый этап в развитии народов и языков связан с возникновением наций и национальных литературных языков. В советской науке принято считать, что нация – это исторически сложившаяся устойчивая общность людей. Признаками устойчивости этой общности являются: единство территории, экономики и языка. На этой почве вырабатывается то, что называют «единством психического склада» или «национальным характером».

Нация как общественная и историческая категория возникает на определенном этапе развития человечества, а именно в эпоху подымающегося капитализма. Нация не просто продолжение и расширение родовой и племенной общности, а явление качественно новое в истории человечества.

Хотя нации и подготовлены всем предшествующим развитием феодализма, особенно его последним периодом, когда еще резче обозначается различие города и деревни, происходит бурный рост ремесленного, торгового населения, когда передвижение населения нарушает территориально замкнутый характер феодальных государств, а главное, видоизменяются производственные отношения, и наряду с помещиками и крестьянами обо значаются новые классы общества – буржуазия и пролетариат, – все это закрепляется лишь при смене формации, с утверждением капитализма.

Если при феодализме главную роль играли поместья, замки и монастыри, то при капитализме на первый план выходят города со смешанным населением, объединяющим разные классы, расчлененные разными профессиями.

Если при феодализме экономическая жизнь тяготела к натуральному хозяйству, то при капитализме широко развивается торговля, не только внутренняя, но и внешняя, а с приобретением колоний и освоением международных сообщений – и мировая.

В историко-культурном плане переход от феодализма к капитализму связан с так называемой эпохой Возрождения и порожденным этой эпохой национальным развитием.

Применительно к языку эпоха Возрождения выдвинула три основные проблемы: 1) создание и развитие национальных языков, 2) изучение и освоение различных языков в международном масштабе, 3) пересмотр судьбы античного и средневекового лингвистического наследства.

Новая национальная культура, требующая единства и полного взаимопонимания всех членов нового общества, не может сохранить языковую практику средневековья с его двуязычием, раздробленными поместными диалектами и мертвым литературным языком. В противоположность языковой раздробленности феодального периода требуется единство языка всей нации, и этот общий язык не может быть мертвым, он должен быть способным к гибкому и быстрому развитию.

У разных народов процесс складывания наций и национальных языков протекал в разные века, в разном темпе и с различными результатами.

Это зависело прежде всего от интенсивности роста и распада феодальных отношений в данной стране, от состава населения и его географического распространения; немалую роль играли при этом и условия сообщения: так, государства морские (Италия, Голландия, Испания, позднее Франция и Англия) раньше вступают на путь капиталистического и национального развития, но в дальнейшем, например, в Италии, этот процесс надолго задерживается, тогда как в Англии неуклонно развивается, вследствие чего Англия опережает Италию в развитии.

«Первой капиталистической нацией была Италия. Конец феодального средневековья, начало современной капиталистической эры отмечены колоссальной фигурой. Это – итальянец Данте, последний поэт средневековья и вместе с тем первый поэт нового времени» 1 .

Данте (1265–1321) написал книгу стихов «Новая жизнь» («Vita nuova »), посвященных Беатриче (в 1290 г.), на итальянском, а не на латинском языке и в дальнейшем (1307–1308) выступил в защиту употребления нового национального литературного языка в латинском трактате «О народном красноречии» («De vulgari eloquentia ») и в итальянском «Пир» («II convivio »), где он писал: «Из тысячи знающих латынь один разумен; прочие пользуются своими знаниями, чтобы добиться денег и почестей», поэтому он пишет не по-латински, а по-итальянски, так как «это язык не избранных, а огромного большинства». По мнению Данте, народный язык благороднее латыни, так как это язык «природный», а латынь – язык «искусственный». «Божественная комедия» Данте, сонеты Петрарки и «Декамерон» Боккаччо были блестящим доказательством преимущества нового национального языка.

На народном языке были написаны отчеты о великих путешествиях Колумба, Веспуччи и других. Философ Джордано Бруно и ученый Галилей также перешли с латыни на национальный язык. Галилей оправдывал это так: «К чему нам вещи, написанные по-латыни, если обыкновенный человек с хорошим природным умом не может их читать».

Интересно отметить рассуждение Алессандро Читтолини в произведении под заглавием «В защиту народного языка» (1540), где говорится о том, что технические ремесленные термины нельзя выразить по-латыни, а этой терминологией «самый последний ремесленник и крестьянин располагает в гораздо больших размерах, чем весь латинский словарь» 1 .

Таким образом, борьба за народный язык была основана на демократизации культуры.

Итальянский литературный язык сложился на почве тосканских говоров в связи с преобладающими значениями тосканских городов и Флоренции на пути капиталистического развития.

Пути складывания национальных литературных языков могли быть различными. Об этом писали Маркс и Энгельс в «Немецкой идеологии»: «В любом современном развитом языке естественно возникшая речь возвысилась до национального языка отчасти благодаря историческому развитию языка из готового материала, как в романских и германских языках, отчасти благодаря скрещиванию и смешению наций, как в английском языке, отчасти благодаря концентрации диалектов в единый национальный язык, обусловленной экономической и политической концентрацией» 1 .

Французский литературный язык может служить примером первого пути («из готового материала»). Скрещивание народной («вульгарной») латыни с разными кельтскими диалектами на территории Галлии происходило еще в донациональную эпоху, и эпоха Возрождения застает уже сложившиеся французские диалекты, «патуа», среди которых первенствующее значение благодаря историческому развитию Франции получает диалект Иль-де-Франса с центром в Париже.

В 1539 г. ордонансом (приказом) Франциска I этот французский национальный язык вводится как единственный государственный язык, что было направлено, с одной стороны, против средневековой латыни, а с другой – против местных диалектов. Группа французских писателей, объединенная в «Плеяду», горячо пропагандирует новый литературный язык и намечает пути его обогащения и развития. Поэт Ронсар видел свою задачу в том, что он «создавал новые слова, возрождал старые»; он говорит: «Чем больше будет слов в нашем языке, тем он будет лучше»; обогащать язык можно и за счет заимствований из мертвых литературных языков и живых диалектов, воскрешать архаизмы, изобретать неологизмы. Практически все это показал Рабле в своем знаменитом произведении «Гаргантюа и Пантагрюэль».

Главным теоретиком этого движения был Жоаким (Иоахим) Дю Белле (Joachim Du Bellay ) (1524–1560), который в своем трактате «Защита и прославление французского языка» обобщил принципы языковой политики «Плеяды», а также по-новому оценил идущее от Данте разделение языков на «природные» и «искусственные». Для Дю Белле это не два исконных типа языков, а два этапа развития языков; при нормализации новых национальных языков следует предпочитать доводы, идущие от разума, а не от обычая, так как в языке важнее искусство, чем обычай 1 .

В следующую эпоху развития французского литературного языка в связи с усилением абсолютизма при Людовике XIV господствуют уже другие тенденции.

Вожла (Vaugelas , 1585–1650), главный теоретик эпохи, ставит на первый план «добрый обычай» двора и высшего круга дворянства. Основной принцип языковой политики сводится к очищению и нормализации языка, к языковому пуризму 1 , оберегаемому созданной в 1626 г. Французской академией, которая с 1694 г. периодически издавала нормативный «Словарь французского языка», отражавший господствующие вкусы эпохи.

Новый этап демократизации литературного французского языка связан уже с французской буржуазной революцией 1789 г.

Примером второго пути развития литературных языков («из скрещивания и смешения наций») может служить английский язык.

В истории английского языка различаются три периода: первый – от древнейших времен до XI в. – это период англосаксонских диалектов, когда англы, саксы и юты завоевали Британию, оттеснив туземное кельтское население (предков нынешних шотландцев, ирландцев и уэйлзцев) в горы и к морю и бриттов через море на полуостров Бретань. «Готический» период английской истории связан с англосаксонско-кельтскими войнами и борьбой с датчанами, которые покоряли англосаксов в IX– Х вв. и частично слились с ними.

Поворотным пунктом было нашествие норманнов (офранцузившихся скандинавских викингов), которые разбили войска англосаксонского короля Гарольда в битве при Гастингсе (1066) и, покорив Англию, образовали феодальную верхушку, королевский двор и высшее духовенство. Победители говорили по-французски, а побежденные англосаксы (средние и мелкие феодалы и крестьянство) имели язык германской группы. Борьба этих двух языков завершилась победой исконного и общенародного англосаксонского языка, хотя словарный состав его сильно пополнился за счет французского языка, и французский язык как суперстрат довершил те процессы, которые намечались уже в эпоху воздействия датского суперстрата. Эта эпоха называется среднеанглийским периодом (XI–XV вв.) 1 .

Новоанглийский период начинается с конца XVI в. и связан с деятельностью Шекспира и писателей-«елизаветинцев». Этот период относится к развитию национального английского языка, так как средневековые процессы скрещивания уже завершились и национальный язык сложился (на базе лондонского диалекта).

Лексика английского национального литературного языка прозрачно отражает «двуединую» природу словарного состава этого языка: слова, обозначающие явления бытовые, земледельческие термины, сырье, – германского происхождения; слова же, обозначающие «надстроечные» явления – государственное правление, право, военное дело, искусство, – французского происхождения. Особенно ярко это проявляется в названии животных и кушаний из них.

Германские Французские

sheep – «овца» (ср. немецкое Schaf )

mutton – «баранина» (ср. фран- цузское mouton )

ox – «бык» (ср. немецкое Ochs )

cow – «корова» (ср. немецкое Kuh )

beef – «говядина» (ср. французское bc а uf ) и т. п.

В грамматике основа в английском языке также германская (сильные и слабые глаголы, именные слова, местоимения), но в среднеанглийском периоде спряжение сократилось, а склонение утратилось, и синтетический строй уступил аналитическому, как во французском языке.

В фонетике германская симметричная система гласных подверглась «большому передвижению» (great vowel shift ) и стала асимметричной.

Примером третьего пути образования национального языка («благодаря концентрации диалектов») служит русский литературный язык, сложившийся в XVI–XVII вв. в связи с образованием Московского государства и получивший нормализацию в XVIII в. В основе его лежит московский говор, представляющий пример переходного говора, где на северную основу наложены черты южных говоров.

Так, лексика в русском литературном языке доказывает больше совпадений с северными диалектами, чем южными.

Северные Южные Литературный

Диалекты диалекты язык

пету 2 х ко 2 чет петух

волк бирюк волк

р 2 ига клуня ри 2 га

изба 2 хата изба

ухва 2 т рогач ухват и т. п.

В грамматике, наоборот, в северных диалектах больше архаизмов (особые безличные обороты: Гостей было уйдено; именительный при инфинитиве переходного глагола: Вода пить), а также больше глагольных времен в связи с предикативным употреблением деепричастий: Она ушодши. Она была ушодчи; обычно совпадение творительного падежа множественного числа с дательным: за грибам, с малым детям, чего нет ни в южных говорах, ни в литературном языке. Но и с южными говорами у литературного русского языка есть много расхождений: во многих южновеликорусских говорах утрачен средний род (масло мой, новая кино), формы родительного и дательного падежей слов женского рода совпали в дательном (к куме и у куме) и др., чего нет в литературном языке. В спряжении глаголов флексии 3-го лица в литературном языке совпадают с северными говорами (т твердое: пьет, пьют, а не пьеть, пъють).

В фонетике согласные литературного языка соответствуют северным говорам (в том числе и г взрывное), гласные же в связи с «аканьем» ближе к вокализму южных говоров (в северных говорах «оканье»), однако «аканье» а литературном языке иное, чем в южных говорах, – умеренное (слово город в северных говорах звучит [горот], в южных [орат], а в литературном [горэт]); кроме того, для южных говоров типично «яканье», чего нет в русском литературном языке; например, слово весна произносится в южных говорах либо [в"асна], либо [в"исна], в северных – либо [в"осна], либо [в"эсна], а в литературном – [в’исна]; по судьбе бывшей в древнерусском языке особой гласной фонемы [ƀ ] литературный язык совпадает с южными говорами.

Однако в составе русского литературного языка, кроме московского говора, имеются и иные очень важные элементы. Это прежде всего старославянский язык, который был впитан и усвоен русским литературным языком, благодаря чему получилось очень много слов-дублетов: свое и старославянское; эти пары могут различаться по вещественному значению или же представлять только стилистические различия, например:

Русское Старославянское В чем различие

норов (бытовое) нрав (отвлеченное) в вещественном значении

волочить » влачить » то же

передок » предок » »

невежа » невежда » » »

небо » небо » » »

житье, бытье» житие, бытие » » »

голова » глава » » »

В одних случаях

в вещественном значении

(голова сахару – глава

книги), в других – только

стилистическое (вымыл

голову, но посыпал

пеплом я главу).

одежа (просторечие) одежда (литературное) только стилистическое

здоров (литературное) здрав (высокий стиль) то же

Русское Старославянское В чем различие

город (литературное) град (высокий стиль) только стилистическое

ворота то же врата то же » »

сторож » » страж » » » »

молочный » » млечный » » » »

глаза, щеки » » очи, ланиты» » » »

губы, лоб » » уста, чело » » » »

груди, живот» » перси, чрево » » » »

Старославянские причастия на -щий (горящий) вытеснили русские причастия на -чий (горячий), причем эти последние перешли в прилагательные.

Третьим элементом русского литературного языка являются иноязычные слова, обороты и морфемы. Благодаря своему географическому положению и исторической судьбе русские могли использовать как языки Запада, так и Востока (см. гл. II, § 24).

Совершенно ясно, что состав любого литературного языка сложнее и многообразнее, чем состав диалектов.

Специфическую сложность вносит в его состав использование элементов средневекового литературного языка; это не отразилось в западнославянских языках, где литературный старославянский язык был вытеснен в средние века латынью; это также мало отразилось, например, на языках болгарском и сербском благодаря исконной близости южнославянских и старославянского (по происхождению южнославянского) языка, но сыграло решающую роль в отношении стилистического богатства русского языка, где старославянское – такое похожее, но иное – хорошо ассимилировалось народной основой русского языка; иное дело судьба латыни в западноевропейских языках; элементов ее много в немецком, но они не ассимилированы, а выглядят варваризмами, так как латинский язык очень далек от немецкого; более ассимилирована латынь в английском благодаря французскому посредничеству 1 ; французский литературный язык мог усваивать латынь дважды: путем естественного перерождения на-роднолатинских слов во французском и путем позднейшего литературного заимствования из классической латыни, поэтому получались часто дублеты типа: avoue – «преданный» и avocar – «адвокат» (из того же латинского первоисточника advoc а tus – «юрист» от глагола advoco – «приглашаю»).

Так по-своему каждый литературный язык решал судьбу античного и средневекового наследства.

Которая может выражаться не только в политических манифестах, но и в литературных произведениях, научных трудах и т. д. Согласно конструктивистам национализм не пробуждает нацию, которая до тех пор остается вещью-в-себе, а создает новую нацию там, где ее не было. Географическими границами национального проекта при этом являются актуальные политические границы государства, а этнические различия населения, участвующего в строительстве такой нации вообще не имеют значения .

Один из главных теоретиков конструктивизма Бенедикт Андерсон определяет нации как «воображаемые сообщества»: «я предлагаю следующее определение нации: это воображенное политическое сообщество, и воображается оно как что-то неизбежно ограниченное, но в то же время суверенное» . Имеется в виду, конечно, не то, что нации - вообще некие фикции, а то, что реально существуют лишь рационально мыслящие индивиды, а нация существует лишь в их головах, «в воображении», в силу того, что они себя идентифицируют именно этим, а не другим образом.

Конструктивисты отрицают преемственность между этносами доиндустриального общества и современными нациями, они подчеркивают, что нации являются продуктами индустриализации, распространения всеобщего стандартизированного образования, развития науки и техники (в частности, книгопечатания, средств массовых коммуникаций и информации) и что в доиндустриальную эпоху этносы и этническая идентичность не играли такой важной роли, так как традиционное общество предлагало много других форм идентичности (сословие, религия и т. д.).

Этнонация

Этнонация (теория социобиологического примордиализма нации) понимает нацию как переход этноса на особую национальную ступень развития, то есть как биологический феномен . Возникновение этой разновидности национализма связано с формированием мистической концепции «народного духа » (Volksgeist) в рамках немецкого «народнического» (volkisch) и расистского, ариосософского национализма XVIII-XIX веков (в частности, в творчестве представителей немецкого романтизма) . Ранние немецкие националисты-романтики считали, что существует некий «народный дух» - иррациональное, сверхъестественное начало, который воплощается в различных народах и определяет их своеобразие и отличие друг от друга, и которое находит выражение в «крови» и в расе. С этой точки зрения «народный дух» передается с «кровью», то есть по наследству, таким образом, нация понимается как сообщество, происходящее от общих предков, связанное кровнородственными узами.

Начиная с 1950-х годов ХХ века теория этнонации стремительно начинает терять позиции в западной науке. Причиной этому стал, прежде всего, факт, на который указал один из главных оппонентов примордиализма Бенедикт Андерсон: «Теоретиков национализма часто ставили в тупик, если не сказать раздражали, следующие три парадокса: Объективная современность наций в глазах историка, с одной стороны, - и субъективная их древность в глазах националиста, с другой…» . Речь идет о том, что исторические исследования показали, что нации образовались в Западной Европе не так уж и давно - в эпоху раннего Нового времени, а в других регионах и того позже - в Восточной Европе в XIX веке, в Азии и Африке - ХХ веке, так что весьма проблематично возводить их к какому-либо одному этносу , более высокой ступенью развития которого якобы является данная нация. Например, французская нация образовалась в эпоху Просвещения и Великой французской революции в результате соединения различных по культуре народов - гасконцев, бургундцев, бретонцев и т. д. Многие из них продолжали существовать еще в XIX и XX веках, так до конца и не «офранцузившись». В связи с этим сомнительно выглядит выражение типа: «французская культура XII века». Более того, после распада колониальной системы в 1950 - 1960-е годы, в Азии и Африке стремительно стали образовываться новые нации, включающие в себя самые разнообразные этнические группы. И это при том, что еще несколько десятилетий назад народы Африки, которые впоследствии вошли в те или иные нации, даже не имели представления о такой общности как нация и национальность, их вместе с представлениями о национальном государстве и идеологии национализма им принесли колонизаторы-европейцы.

Нация и национальность

Следует различать такие взаимосвязанные, но не идентичные понятия, как «нация» и «национальность ». Понятие «национальность» в России и других странах постсоветского пространства, выражая этническую общность, представляет собой лишь один из факторов нации и народности. Поэтому оно является более узким, чем понятие «нация». Это не касается других стран, где национальность - это принадлежность к определенной нации по признаку гражданства. Источник этнической связи людей - общность культурных характеристик и природных условий бытия, приводящих к дифференциации данной первичной группы от другой. Теоретики расизма полагали, что генетические характеристики являются основой этноса, однако это опровергается эмпирически (например, абхазские негры). Нация - более сложное и позднее образование. Если этносы существовали на протяжении всей мировой истории, то нации формируются только в период Нового и даже Новейшего времени.

Нация может быть 2 видов: полиэтничной (многонародной) или моноэтничной. Этнически однородные нации крайне редки и встречаются в основном в отдалённых углах мира (например Исландии). Обычно нация строится на базе большого количества этносов , которых свела вместе историческая судьба. Полиэтничны, например, швейцарская, французская, великобританская, российская, вьетнамская нации, а американцы вообще не имеют никакого ярко выраженного этнического лица. Латиноамериканские нации расово неоднородны - созданы из белых , африканцев , креолов и индейцев -америндов .

В некоторых случаях синонимом нации является понятие «народ »; в конституционном праве англо- и романоязычных стран - термин, обычно имеющий значения «государство», «общество», «совокупность всех граждан».

В СССР под нацией чаще понимался любой этнос в составе государства, а для полиэтнической общности использовался термин «многонациональный народ», к каковым относились, например, советский, индийский, американский, югославский и другие. В англоязычной терминологии (и в большей части нынешней русской терминологии) нация связывается с государством, например, про индийцев пишут «полиэтническая нация». Некоторые исследователи полагают, что определение этносов как наций в СССР было связано с политтехнологической необходимостью использовать право наций на самоопределение для борьбы с полиэтническими странами капиталистического мира .

Нация и этнос в академической науке

Научно-функциональный подход в различии нации и этноса заключается в том, что этносы изучает этнология , за исследования в области этнологии дают звания кандидатов и докторов исторических, социологических наук или культурологии (в зависимости от темы исследования). Нацию и национализм изучает теория политических учений . Никакой «нациологии» не существует, это именно политическое учение. За исследования в этом направлении дают звание кандидатов и докторов политологических наук. Это звание не дают за исследование этноса. Этнология не включена в программу подготовки политологов, нация не включена в этнологические дисциплины .

Академическая наука отрицает такое понятие как «этнонация», и признает нацией только политическое объединение граждан на основании общего гражданства.

Нация и язык

Национальная культура

Нация - феномен в первую очередь политический, и только потом этнический и социальный. Поэтому основная задача нации - воспроизводить общую для всех граждан страны культурную идентичность в политических интересах. Для этого существуют министерства культуры, задача которых - определять формат национальной культуры, общий для всех.

Wikimedia Foundation . 2010 .

Синонимы :

исторический тип этноса, представляющий собой социально-экономическую целостность, которая складывается и воспроизводится на основе общности территории, экономических связей, языка, некоторых особенностей культуры, психологического склада и этнического самосознания.

Отличное определение

Неполное определение ↓

НАЦИЯ

от лат. natio - народ) - тип этноса (см.), характерный для развитого классового об-ва. Возникновение Н. исторически связано со становлением капитализма, ликвидацией феодальной раздробленности, усилением хозяйственных и др. связей, распространением грамотности и литературы на родном языке, укреплением этнич. (нац.) самосознания. Первые европейские Н. формировались в границах централизованных гос-в, на базе одной или нескольких близких в этнич. отношении народностей (см.), напр., франц. Н. - из северофранцузов и провансальцев. На востоке и юго-востоке Европы формирование Н. началось внутри полиэтнич. гос-в (Австро-Венгрия, Турция, Россия); окончательное политич. оформление Н. получили здесь в рез-те возникновения более или менее однонац. гос-в (Польша, Румыния и др.) или автономий внутри многонациональных гос-в (напр., союзные и автономные республики в СССР). В странах Америки Н. формировались из групп разно-этнич. европейских переселенцев, смешавшихся между собой и в разной степени с индейцами и неграми. Основным языком этих Н. обычно становился язык метрополии (Испании, Португалии, Англии и др.), а рамками их формирования - границы возникших гос-в. Во многих странах Азии и Африки формирование Н., развернувшееся главным образом после освобождения их от колониальной зависимости, еще не вполне завершено. В отечественной социологии долгое время господствовало определение Н. как исторически сложившейся устойчивой общности людей, возникшей на базе общности языка, территории, экономич. жизни и психич. склада, проявляющегося в общности культуры. Однако с середины 60-х гг. это определение стало уточняться и дополняться, напр., признаком нац. (этнич.) самосознания, связываться с общим понятием этноса. В настоящее время, определяя Н., часто делают упор не на этнич. признаки, а на признаки стадиальные или этносоц., отличающие Н. от исторически предшествовавшей ей народности. К этим признакам относится унификация языка, гл. обр. в процессе распространения его литературной формы через систему образования, литературу и средства массовой информации; развитие профессиональной культуры и искусства; формирование классово-соц. состава, соответствующего эпохе промышленно-научн. развития, через определенную форму государственности или сильно развитое движение за ее достижение, а также через определение экономич. общности в рамках своих нац. гос-в. Лит.: Козлов В.И. Некоторые проблемы теории нации//Вопр. истории. 1967, № 1. В.И. Козлов

Отличное определение

Неполное определение ↓

Характерной чертой раннего нового времени был процесс формирования современных наций. B его основе лежало интенсивное экономическое развитие, складывание внутренних рынков и централизаторская политика абсолютизма.

B европейских странах шло стирание различий между населявшими их народностями, унификация диалектов н складывание единых национальных языков, становление самобытных культур и формирование национального самосознания. Государствами по преимуществу одной доминирующей нации стали Франция, Англия, Италия, Испания, Португалия, Дания, Швеция, Шотландия.

Процесс оформления наций в Европе осложняло существование универсалистской, объединявшей множество народов державы Габсбургов, а также ряда политических уний между странами, тяготевшими к обособлению (Данией и Швецией, Швецией и Польшей, Испанией и Португалией н др.). Тем не менее формирование наций шло н в полиэтнических государствах. B пределах Империи началось выделение немецкой и австрийской наций, а на основе отложившихся от Габсбургов Северных Нидерландов сформировалась голландская нация.

B Центральной и Юго-Восточной Европе становлению национальных государств препятствовали рутинное состояние экономики (ее преимущественно аграрный характер), а также ряд политических факторов, и в первую очередь - османское завоевание. Тем не менее подчиненное положение в составе многонациональных держав Сцля чехов, венгров, словаков, хорватов и других), господство иноземных завоевателей (для балканских народов и венгров), религиозные преследования стимулировали рост национальногосамосозна- ния у народов, не получивших еще своей государственности или утративших ее.

Наряду с формированием наций одним из феноменов раннего нового времени было осознание европейцами своей культурно-политической общности. Понятие “Европа” стало актуальным на фоне открытия новых континентов н знакомства с инымн цивилизациями, религиями н культурами. При всех этнических и конфессиональных различиях европейские народы объединяла общность исторического происхождения, территории, христианской веры, культурных и политических традиций.

Новые формы политической культуры. XVI-XVII века стали важным этапом в становлении политической культуры нового времени. Огромную роль в пробуждении политической активности общества сыграло книгопечатание, возникновение которого было по существу революцией, создавшей новое средство распространения информации. Уже к концу XVI в. появляются периодические издания, в начале XVII в. зарождается пресса - первые газеты и журналы. Печатные книги и памфлеты систематически использовались в официальной государственной пропаганде, в политической и конфессиональной борьбе. B то же время стремление светских и церковных властей контролировать доступную обществу информацию породило такое явление, как цеизура печатн.

Большой шаг был сделан в разработке теории общества н государства. Центральными проблемами политико-правовой мысли, которая все больше секуляризировалась, были природа монархии и представительной власти, понятие “суверенитет”, место права и религии в обществе, проблема тирании и сопротивления ей.

Повседневная практика представительных учреждений XVI - первой половины XVII в. легла в основу современного парламентаризма.

B это время окончательно сложились приемы законотворчества: порядок оформления законопроектов, их внесения и обсуждения. B парламентах, как и в бюрократических органах, сформировались собственная дисциплина, корпоративная этика, ритуал и делопроизводство. B XVI в. в английском парламенте были впервые ныдвинуты требования свободы слова, доступа депутатов к монарху и их неприкосновенности. Трактовавшиеся в то время весьма ограниченно, они тем не менее стали фундаментом современного понимания политических свобод. B начале XVll в. здесь же возник институт легальной парламентской оппозиции, критически настроенной к властям, но лояльной и работающей в союзе с ними.

Новые формы сложились и в культуре международных отношений. B раннее новое время активно разрабатывалась теория права народов, войны и мира, начала оформляться новая система европейского международного права. Развитию межгосударственных контактов способствовало становление дипломатической службы, системы постоянных посольств при иностранных дворах, разработка теории дипломатического искусства и протокола.

Проблема социальных революций XVI в. B современной историографии нет однозначного употребления термина “революция”. Применительно к раннему новому времени речь может идти о “революции цен” в экономике, “духовной революции”, которая была осуществлена Реформацией, “научной революции” XVII в., “социальных революциях" в период перехода от феодализма к капитализму и т.д. B последнем случае термин “революция” связан с важной дискуссионной проблемой - трактовкой Реформации и Крестьянской войны в Германии как явления, представляющего первую в истории человечества (хотя и потерпевшую поражение) раннебуржуазную революцию.

Эта концепция сложилась в марксистской историографии, опиравшейся на идеи Ф. Энгельса. Оиа справедливо отвергла одну из распространенных тенденций изучения Реформации - попытку объяснить ее историю чисто религиозными или религиозно-полнти- ческими факторами, оставляя в стороне роль многообразных социальных интересов, значение массовых движений в историческом процессе.

B свою очередь в концепции раннебуржуазной революции в Германии религиозный аспект рассматривается лишь как “оболочка", “идеологическая маскировка” социальных чаяний различных общественных слоев, что модернизирует историю и нс отвечает действительности XVI столетия. Недостатками такого подхода являются преувеличение степени зрелости раннекапиталистических отношений и зарождающихся буржуазных элементов, недооценка того, что буржуазия, в интересах которой должна была бы свершаться революция, едва начала формироваться как особый слой общества. Отдельные частные кризисы, наличие которых характеризуется как предпосылка Реформации и показатель назревшей “революционной ситуации", даже в совокупности не имели ни общенационального, ни универсального, системного характера. Реформация развивалась как во время, так и после Крестьянской войны в Германии, охватывая обширные регионы, вовсе не затронутые этим социальным конфликтом. Она разрезала общественные слои не по классовому, а по вероисповедному признаку. Осознание чрезмерной жесткости и других недостатков концепции раннебуржуазной революции привело к значительным расхождениям даже среди сторонников этого направления при определении хронологических рамок революции в Германии, ее этапов, места в “цикле раннебуржуазных революций".

C тех же самых методологических позиций события 1566- 1609 гг. в Нидерландах обычно оцениваются как второй акт процесса раннебуржуазных революций в Европе. Утверждается, что онн свершались в период мануфактурного развития капитализма, когда формирующийся класс буржуазии еще отличается недостаточной политической зрелостью и задачей революции является расчистка путей для его дальнейшего роста. Специфика буржуазной революции в Нидерландах усматривается в том, что она шла под идеологическим знаменем кальвинизма и была связана с освободительной войной против испанской власти. Значение этой революции в цикле других определяется следующим образом: она впервые в мире закончилась победоносно, хотя и в небольшом регионе. Авторы этой концепции делают оговорку, что социальная сущность событий в Нидерландах четко не выявлена, и объясняют это тем, что буржуазная революция “внешне” приняла форму борьбы за независимость против Испании. Рождение в результате разрыва с испанской монархией Республики Соединенных провинций, а также временное бурное ускорение темпов развнтия раннекапиталистического уклада в нидерландской экономике (почти не затронувшее, однако, социальных отношеннй в деревне) относят на счет успехов революции.

Между тем все это стало следствием обретения северными провинциями свободы от испанского деспотизма, от бремени его поборов и жесточайшей политнки преследования инакомыслия. По сути события в Нидерландах второй половины XVI - начала XVII в. были принявшей крупные масштабы длнтельной освободительной борьбой, в ходе которой, естественно, решался и ряд важных социально-экономических проблем. Именно эта концеция, широко распространенная и в зарубежной исторнографии, нашла отраженне в соответствующей главе данного учебника.

Реформация. XVl век - время прокатившегося по Европе мощного движення за реформу римско-католической церкви, получившего название Реформация. Она не только вобрала многовековые традиции крнтикн церкви н клира, но н выдвинула новые принципы понимания веры, Священного Писания и церковного устройства. Начавшись с выступления в 1517 г. Мартнна Лютера, к середине столетия Реформацня привела к возннкновенню, наряду с католической церковью, нескольких других христианских церквей: лютеранской, англиканской, кальвинистской, цвннглианской с их новы- мн протестантскими вероисповеданиями. Сложнлнсь и продолжали множиться независимые от официальных церквей различные религиозные общности - анабаптистов, антитрннитариев н других. B Реформации в той илн иной степени прнняли участие все социальные слои и группы - от масс крестьянства и плебейских городских слоев до высшей титулованной знати, духовенства и государей. Масштабы движення, его идейная направленность и результаты в разных странах былн различными.

По своим идейным основам и целям Реформация носила религиозный характер и опиралась на догматнку, отвергавшую необходимость особой посреднической роли духовенства в "спасении души”. Основой христианского вероучения признавалось лишь Священное писание; в отличие от католической церкви, отрицалась роль Священного предання - постановлений церковных соборов и пап. Путь к спасению связывался с “истинной верой” и следованием нравственным принципам Евангелия, а не с “добрыми делами”.

Согласно официальной католической доктрине, “добрые дела” предполагали неукоснительное соблюдение всех церковных обрядов и акции милосердия. Внешннм проявлениям благочестия реформаторы противопоставляли искренность религиозных убеждений, “внутреннюю веру". Реформация отвергла традиционный римско- католический культ с его пышной обрядностью и сделала акцент на проповедях, разъясняющих истины Священного Писання.

Возросшая с появлением книгопечатания возможность для каждого верующего самостоятельно знакомиться с главными христианскими текстами резко стимулировала переводы Библии на национальные языки и издание религиозной литературы. Отсюда и внимание новых конфессий к начальному образованию и к преподаванию богословия в университетах. Реформация несла также и мощный социальный заряд. Бюргерству, особенно активно поддерживавшему Реформацию, были близкн идеи “дешевой” церкви и выдвигавшиеся протестантизмом новые этические принципы. Дворянство видело в секуляризации церковных земель возможность расширить собственные владения. Чаяния низов в некоторых радикальных течениях Реформации - у анабаптистов, последователей учения Томаса Мюнцера и других - облекались в форму требований социального и имущественного равенства. Государственная власть, проводившая в ряде стран Реформацию “сверху”, усматривала в ее победе возможность пополнения казны и упрочения собственных политических позиций.

Реформация охватила большинство стран Западной и Центральной Европы. Ей удалось одержать победу во многих немецких княжествах и городах, в ряде кантонов Швейцарии, в Англии, а также в завоеванной англичанами Ирландии, где часть населения сохранила, однако, верность католицизму; в Дании с принадлежавшими ей Норвегией и Исландией; в Швеции с входившей в состав этого королевства Финляндией; в северной части Нидерландов - добившейся независимости Республике Соединенных провинций. Реформация смогла стать одной нз влиятельных сил в Венгрии, а на определенный период - во Франции и в Польше. Она не оказала воздействия на Испанию и Португалию, имела лишь спорадические проявления в Италии, где католическая церковь дала ей решительный отпор и полностью восторжествовала.

Реформация вынудила папский Рим предпринять решительные шаги к укреплению католической церкви в союзе с оставшимися верными ей властями - это движение получило название Контрреформации. Ha основе решений Tридентского собора (1545-1563), главными из которых были осуждение протестантской “ереси” и признание верховенства папы над церковным собором и епископами, Рим провел также ряд важных реформ. Они обновили католическую церковь и со временем усилили се позиции, не затронув традиционных основ ортодоксально-католической догматики.

Важным итогом Реформации стало возникновение ряда независимых от Рима государственных церквей, которые способствовали национальной консолидации своих стран. Еще значительнее был сам факт утверждения в Европе церковно-религиозного “многоголосия", несмотря на обстановку жестоких межконфессиональных споров и религиозных войн. Этот плюрализм позитивно сказался на культурных процессах, включая развитие науки, и стал одной иэ главных традиций европейского развития в последующие столетия.

Изменения в картине мира. Раннее новое время было эпохой, когда на море и на суше европейцами совершались Великие географические открытия. Впервые были установлены или резко расширены многообразные экономические и культурные связи Европы с другими материхами. Это способствовало внесению существенных корректив, а порой и радикальных перемен в картину мира, которая сложилась в средние века. Открытие Американского континента, значительное обогащение представлений об Африке и Азии, первые кругосветные путешествия - все это изменило традиционный для европейцев образ Земли: подтвердилась ее шарообразная форма, а после открытий Коперника стала постепенно утверждаться идея обращения нашей планеты вокруг Солица.

Политические термины не являются идеологически нейтральными, но, напротив, чаще всего являются инструментом актуальной политической борьбы или выражением существующей в обществе системы властных отношений. T&P сделали обзор работ крупнейших современных исследователей политической истории, выяснив, что те или иные термины означали в разное время и что за ними стоит сейчас.

Предполагается, что избиратели и граждане страны в точности понимают язык, на котором с ними разговаривает политик или государственный деятель, и таким образом могут понять, что их ожидает в будущем или что они уже имеют в настоящем. От политических терминов, в таком случае, требуется объективность и ясность, принимая во внимание, что политический язык является, помимо прочего, важным инструментом политической социализации и образования. Однако при ближайшем изучении выясняется, что одни и те же слова означали разные, часто противоположные вещи в зависимости о того, кто и в какое время их употреблял.

Нация

В классическом римском употреблении, которое проходит через все средневековье вплоть до Нового времени, natio, в противоположность civitas, означает объединение людей на основе общего происхождения, не имеющего поначалу политического измерения.

Историк Алексей Миллер указывает, что вначале XVIII века слово «нация» появляется в различных российских документах как заимствованное - чаще всего в значении этнической общности и государственной принадлежности. Великая французская революция внесла ясное политическое содержание в понятие нации, что было позже перенесено и в русскоязычное употребление. Слово «нация» вызывала устойчивые ассоциации с национальным суверенитетом и национального представительства, образовавшимися после Французской революции, поэтому Уваров в своей знаменитой триаде («Православие, Самодержавие, Народность») употребил семантически пересекающееся с ним понятие «народность», связав последнее с принципом консерватизма и лояльности власти. В 1840-х годах Белинский писал о соотношении понятий нации и народа, что народ обозначает только низший слой государства, в то время как нация - это «совокупность всех сословий».

Эрнест Геллнер является одним из первых исследователей нации, который применил модернистский подход к изучению этого понятия. До индустриализации человечество жило в замкнутых сообществах, массы занимались ручным трудом, в процессе работы общались в одном и том же кругу. В агрописьменном обществе культура является выражением внутренней дифференцированной статусной системы со своими сложными, переплетающимися властными отношениями. Культурные отличия каждой социальной группы служат дезинтеграции в таком обществе. В индустриальном обществе уже появляется потребность в универсальном работнике с его способностью к перемещению. Набирает силу образование, письменная культура, национальный язык, объединяющий множество отдельных сообществ внутри государства. Индустриальное общество предполагает новые способы коммуникации, которые не зависят от повседневного общения внутри замкнутых локальных сообществ. Труд перестает быть физическим и становится семантическим. Таким образом, появляются более универсальные массовые информационные каналы, через которые передаются стандартизированные, независимые от местного контекста сообщения. Это и есть новая, стандартизированная культура, объединяющая людей.

«Аристократия представляла своеобразную “нацию” перед лицом двора, то есть, по сути, являлась единственным представителем той ранней формы нации, доступ к которой еще не был получен широкими массами населения».

Роль по стандартизации культуры на тот момент могло взять на себя только государство, поэтому каждая отдельная культура стремилась обрести государственность. Геллнер считает, что нации начали возникать в XIX веке. Уже к 1848 году культурно-лингвистические границы стали коррелировать с политическими, а легитимность политической власти стала определяться соотнесенностью с понятием «нация». В новом индустриальном обществе становится важным постоянный экономический рост, который, в свою очередь, зависит от эффективности каждого работника. В такой ситуации невозможна старая социальная структура, в которой положение индивида устанавливалась не по его эффективности как работника, а по происхождению.

По мнению Юргена Хабермаса, успех национальных государств в XIX веке обусловлен тем, что тандем бюрократии и капитализма (государству нужны налоги, капиталу нужны юридические гарантии) оказался наиболее эффективным средством для социальной модернизации. Феодальное общество основывалась на системе привилегий, дарованных монархом, нуждающимся в налогах и регулярной армии. Аристократия представляла своеобразную «нацию» перед лицом двора, то есть, по сути, являлась единственным представителем той ранней формы нации, доступ к которой еще не был получен широкими массами населения. Впоследствии именно национальное сознание оказалось мощным стимулом к росту политической активности масс, приведшей к демократическому преобразованию общества. С другой стороны, в процессе подготовленного мыслителями Просвещения отделения церкви от государства появилась необходимость новой легитимации власти.

В донациональном государстве принадлежность гражданина определялась только лишь подчинением монархической власти. Теперь же быть гражданином означало не быть подданным монарха, а прежде всего, принадлежать сообществу равноправных граждан. В индустриальную эпоху появились новые, несословные принципы социальных связей. Для того чтобы подтолкнуть население страны к поддержанию новых социальных связей во имя абстрактных прав и свобод после утверждения нового типа государственного устройства, ознаменовавшегося Американской и Французской революциями, послужила идея нации, обладающей единой культурой и историей. Интеллектуалы - философы, литераторы, художники - начинают тщательно конструировать романтические мифы и традиции, соответствующие «духу нации».

В своей работе «The invention of tradition» Эрик Хобсбаум убедительно показывает, как потребность в национальном мифе удовлетворялась с помощью изобретения традиций. Традиция дает любому изменению санкцию прецедента в прошлом, выражая, прежде всего, соотношение сил в настоящем (как, например, претензия на территорию, исторически якобы принадлежащую предкам). Благодаря традиции эти притязания становятся бессрочными, поэтому от традиции требуется инвариантность (что отличает ее от более гибких и изменчивых обычаев). Как только те или иные практики теряют свою практическую функцию, они превращаются в традицию. Традиция создается в процессе ритуализации и формализации с помощью многократного повторения и отсылки к прошлому. Современные символы Шотландии - килт и «национальная» музыка, исполняемая на волынке, которые, по идее, должны указывать на что-то древнее, на самом деле, являются продуктом современности. Распространение шотландских килтов и клановых тартанов произошло уже после союза с Англией 1707 года, а до этого, в еще крайне неразвитой форме, считались у большинства шотландцев выражением грубости и отсталости кельтских горцев (хотя, даже горцы не находили в них ничего особенно древнего и отличительного для их культуры).

«Андерсон рассматривает появление нации как глубинное изменение в картине мира, в восприятии времени и пространства. Нация становится новой формой религиозного сознания».

До конца XVII века вообще, в сущности, не существовало горцев как культурной общности. Западная часть Шотландии была крайне близка, культурно и экономически, Ирландии и являлась, по сути, ее колонией. В XVIII-XIX веках происходит отторжение ирландской культуры и конструирование единой шотландской нации, в том числе, при помощи искусственного создания горской традиции. Народный эпос шотландских кельтов создается на основе ирландских баллад, для чего специально Джемсом Макферсоном в середине XVIII придумывается «кельтский Гомер» Оссиан (по его задумке, народный эпос кельтов был украден ирландцами в позднее Средневековье). Распространившиеся в Германии, Франции и США в XIX веке национальные символы - флаги, памятные даты, публичные церемонии, памятники - являются частью той «социальной инженерии», которая, изобретая традицию, создает нацию.

Бенедикт Андерсон утверждает, что нация - это такое «воображаемое сообщество», ограниченное и суверенное, которое возникает по мере убывания власти церкви и династий. Воображаемо оно потому, что все члены сообщества никогда не смогут узнать друг друга, как, например, жители одной деревни. Образ общности принадлежит именно области воображения, не имея никакого конкретного, материального выражения. Нация рождается с разрушением трех ключевых представлений: во-первых, о сакральности особого письменного языка, который дает доступ к онтологической истине, во-вторых, о естественности организации общества вокруг центров (монархов, власть которых имеет божественное происхождение) и, в-третьих, представление о времени, в котором космология неразрывно связана с историей, а происхождение людей и происхождение мира идентичны. Решающую роль в формировании нации сыграло, по мнению Андерсона, то, что он называет «печатным капитализмом», когда благодаря рыночному буму произошло широкое распространение печатной литературы на национальных языках. Именно капитализм, считает Андерсон, как ничто другое способствовал собиранию родственных диалектов в унифицированные письменные языки.

Андерсон рассматривает появление нации как глубинное изменение в картине мира, в восприятии времени и пространства. Нация становится новой формой религиозного сознания, имея историческую протяженность, в которой индивид, причисляя себя к нации, обретает воображаемое бессмертие. Нация мыслится как что-то, не имеющее начала и конца, но пребывающее в вечности. Язык же соединяет прошлое с настоящим, придает нации видимость «естественности».

Пример современного употребления:

«Благодаря объединяющей роли русского народа, многовековому межкультурному и межэтническому взаимодействию на исторической территории российского государства сформировалась уникальная цивилизационная общность - многонародная российская нация, представители которой считают Россию своей Родиной. Россия создавалась как единение народов, как государство, системообразующим ядром которого исторически выступает русский народ. Цивилизационная идентичность России и российской нации основана на сохранении русской культуры и языка, историко-культурного наследия всех народов России». Стратегия национальной политики РФ до 2025 года.